Мысль о том, что задача человека состоит в постепенной эмансипации от "первичных связей" выражаете» также в ряде религиозных символов и обрядов, центральных для еврейской традиции: Пасха, Суккот (праздник Кущей) и Суббота. Пасха есть празднование освобождения из рабства, и, как гласит Агада, каждый должен чувствовать себя так, будто он сам был раньше рабом в Египте, а теперь освободился. Мацот. или хлеб, выпеченный без закваски, который едят в течение пасхальной недели, есть символ скитаний: такой хлеб евреи пекли, когда у них не оставалось времени на опару. Сукка имеет такое же символическое значение. Это "временное жилище" вместо "постоянного жилища". На протяжении недели еврей живет (или, по крайней мере, справляет трапезы) во "временном жилище" и тем самым снова превращается в странника, где бы он ни был — на земле Палестины или в рассеянии. Как мацот, так и сукка символизируют перерезание пуповины, связывающей человека с почвой (Субботе как прообразу совершенной свободы посвящена одна из следующих глав).

На наш тезис о том, что у евреев целью человека является свобода и независимость, можно возразить, что Библия, как и более поздняя традиция, вменяют в обязанность повиновение отцу, причем в Ветхом Завете непокорные сыновья жестоко наказываются. Действительно, еврейская Библия проникнута духом повиновения; но тут следует заметить, что повиновение есть нечто совершенно иное, чем инцестуальная фиксация.

Повиновение есть сознательный акт подчинения авторитету; в этом смысле оно противоположно независимости. Фиксация есть эмоциональная привязанность к той или иной личности, привязанность, обусловленная аффектами. Повиновение обычно носит сознательный характер; это скорее поведение, чем чувство; оно возможно и тогда, когда человек питает к авторитету враждебные чувства, и тогда, когда он повинуется приказу, внутренне с ним не соглашаясь. Фиксация как таковая обычно бессознательна; сознательно же переживается чувство любви или страха. Повинующийся боится, что его накажут в случае ослушания. Человек в состоянии фиксации боится пропасть или быть отвергнутым, если он попытается нарушить инцестуальную связь. С исторической точки зрения повиновение есть обычно повиновение отцу; фиксация же есть привязанность к матери; в своих крайних проявлениях это "симбиоз", блокирующий процесс индивидуации. Хотя в патриархальных обществах страх перед отцом более очевиден, ужас перед матерью залегает гораздо глубже, и сила его зависит от силы фиксации на матери.

Различие между инцестуальной фиксацией и повиновением авторитету требует дальнейшего разъяснения. Под инцестуальной связью мы пока что имели в виду фиксацию на матери, роде и почве. Инцестуальная фиксация по природе своей есть связь с прошлым, мешающая достижению полного развития. Повиновение в патриархальном мире библейской и более поздней еврейской традиции есть покорность персонажу, выступающему в отцовской роли и олицетворяющему разум, совесть, закон, нравственный и духовный принципы. Высший авторитет в библейской системе — это Бог; Он устанавливает законы и являет собой совесть. Быть может, в процессе развития человечества и не было другого способа помочь ему освободиться от инцестуальных связей с природой и родом, как обязав его повиноваться Богу и Его законам.

Дальнейший этап в развитии человека позволяет ему усвоить убеждения и принципы и таким образом стать "верным самому себе" в большей мере, чем покоряться авторитету. В ту эпоху, о которой мы здесь говорим, то есть в библейскую, да и много столетий спустя, повиновение и фиксация не просто не идентичны, — они противоположны: повиновение разумному авторитету есть путь, способствующий освобождению от инцестуальной фиксации на доиндивидуальных архаических силах.