Давид понял, угадал, почувствовал, как умеют только влюбленные, что этот демонический самец — его соперник, которого Самуил действительно пламенно любит, а Давид так… Способ отвлечься.

Давид шел домой пешком, всем телом ощущая тяжесть душивших его слез, которым было никак не пролиться, словно он весь в одночасье превратился в мешок ваты, насквозь пропитанный слезами.

В горле застрял акулий зуб, не пропуская внутрь ни кусочка пищи…

* * *

Несмотря на случившееся, Давид горел нежностью и страстью к Самуилу еще пламеннее, переживал, ждал звонка, бежал на свидание, жадно упивался каждой подаренной ему ночью, ощущая каждый раз, что эта ночь — последняя. Он изо всех сил старался возродить их роман, вернуть ему прежние силу и страсть, он становился то сверхласковым и услужливым, то дерзким и непокорным. Давид перепробовал все и продолжал, не обращая внимания на затопляющую его душу уверенность: он никогда не победит своего соперника.

Самуил улыбался, прикрывая глаза густыми ресницами, но стал появляться реже и меньше звонить. Он не любил выяснения отношений, чего в случае с Давидом было бы не избежать, а потому однажды исчез.

Давид сходил с ума, разыскивал его, похудел, лишился сна, ревновал, думая, что даже его второе место занял кто-то другой, злился, давал обеты безбрачия и снова злился, но не плакал.

Наконец, он решился сам прийти к Самуилу. Позвонил в дверь, ему открыл совершенно незнакомый молодой человек и, не говоря ни слова, ушел. В квартире было полно народу, Давид вошел в гостиную, и первым, кого он увидел, был мужчина с фотографии, вальяжно развалившийся на диване в обнимку с рыжим юношей.

Самуил танцевал, хотя его танец скорее напоминал пляску шамана. Давид понял, что все это делается с единственной целью — привлечь внимание сидящих на диване.

Музыка остановилась, и потный от напряжения Самуил, обернувшись, заметил Давида, стоящего в дверях. Кинулся к нему, словно утопающий к спасательному кругу, и принялся всем представлять.

— Познакомься, Саул, это Давид, мой прекрасный молодой друг, — обратился он к сидящей паре.

— У тебя есть вкус! — ответил мужчина и протянул Давиду руку.

Давид не ответил на рукопожатие.

— С характером? Это хорошо. Я Саул, — представился Давиду соперник.

Самуил не отходил от Давида, приносил ему напитки и без умолку говорил, танцевал. И, по странной закономерности, все это происходило всегда вблизи Саула, который, казалось, не обращал на Давида с Самуилом совершенно никакого внимания. Давид видел, что Самуил вращается вокруг Саула как планета-спутник, увлекая за собой и его, Давида, как зазевавшийся метеорит.

Давид смотрел на Самуила, глаза которого беспрестанно беспокойно возвращались к Саулу, и чувствовал нарастающую потребность что-то сделать, что-то предпринять, помочь возлюбленному, только бы тот не страдал! Наконец, когда это чувство стало просто нестерпимым, произнес:

— Хочешь, я поссорю Саула с его любовником? — это сказалось само, Давид не ожидал от себя такого!

Самуил обернулся, он не расслышал.

— Что?

— Хочешь, я поссорю Саула с его любовником?

Давид смотрел в глаза Самуила жестко и ясно. Самуил промолчал, но еле заметно кивнул, и в глазах его Давид прочитал смятение и… мольбу.

Сняв свитер и оставшись в одной майке, он прошел среди танцующих, оказавшись перед Саулом. Прекрасное, гибкое, тренированное тело Давида сразу привлекло всеобщее внимание. В каждое свое движение он вкладывал всю силу своей ревности и страсти. Завороженный Саул забыл о своем рыжем любовнике и уже неотрывно смотрел на танцующего Давида.