Солнце опускалось, заливая мягким вечерним светом утопающие в синеватой дымке горы, когда я добрался до первого кряжа и натянул поводья. Мне было ясно, что сегодня никто из оставшихся римлян и гуннов не доедет до этой вершины, поэтому мы со Скиллой порядком продрогнем этой ночью. Однако меня это не волновало. На этот раз победа была за мной.

Скилла подъехал в сумерках, и его загнанный угрюмый конь как будто осознал своё поражение. А вчера и он и его наездник просто сияли от счастья.

– Проклятые горы, – пробормотал Скилла. – На равнине я бы победил тебя в два счёта.

– Проклятое море. Не будь его, я доскакал бы на Диане до Крита, – передразнил его я и протянул руку. – С тебя два солида, гунн. Теперь твой черёд платить мне дань.

Это было прямое оскорбление, и Скилла уже собирался наброситься на меня. Однако у гуннов имелись свои представления о справедливости, и они понимали, что проигравший должен заплатить.

Он пробурчал что то невнятное и достал монеты.

– Продолжим завтра?

– Нет. Мы и так уже оторвались от каравана, да и лошадям стоит отдохнуть. А не то мы их погубим.

Я вернул ему одну монету.

– Каждый из нас выиграл по разу – вчера ты, а сегодня я. Значит, мы квиты.

Похоже, я поступил как дипломат.

Гунн задумчиво посмотрел на монету, растерявшись от моей щедрости. Затем он взмахнул рукой.

– Ты хорошо скакал, римлянин, – попытался улыбнуться Скилла, но вместо этого скорчил гримасу. – Когда нибудь мы устроим скачки не на пари, а всерьёз. И тогда... Куда бы ты ни уехал, я поймаю тебя и убью.

Глава 6 

НОВЫЙ КОРОЛЬ КАРФАГЕНА 

«Как же далеко увела меня борьба за справедливость», – подумал греческий лекарь Евдоксий.

Он сошёл на берег Северной Африки и появился в завоёванном Карфагене в жаркий полдень, ослеплённый лучами дразняще яркого солнца. Мятежный лекарь долго присматривался к причудливым краскам этого нового для него мира: снежно белому мрамору, блестящей штукатурке и скрытым в тени аркадам и проходам. Средиземное море синело, как плащ Девы Марии, а песок был похож на белокурые волосы саксов . Яркие, насыщенные цвета обескураживали. До чего тут всё отличается от виденного им в Галлии и Хунугури! И как странно, что он приехал в эту столицу, разрушенную Римской республикой много веков тому назад, затем перестроенную Римской империей, а теперь оккупированную вандалами – людьми, родившимися в серых, заснеженных и туманных землях. Это племя перебралось за тысячи миль от родных мест, прошло, словно нож, сквозь Западную империю и с каждым десятилетием продвигалось всё дальше и дальше на юго восток. В конце концов они промаршировали через всю Испанию к Геркулесовым столпам , обучились основам мореплавания и захватили житницы Африки с их жаркой столицей – Карфагеном. Некогда вандалов презирали и считали неотёсанными варварами, но теперь они были готовы наступить сапогом на горло самому Риму.

Словно желая соответствовать своему новому, солнечному королевству, грубый и беспорядочный двор короля Гейзериха стал похож на радугу из наёмников всех цветов кожи: от блондинов вандалов и рыжеволосых готов до чёрных эфиопов, загорелых берберов, смуглых гуннов и бронзовых римлян. Эти любители приключений – участники разных войн – собрались здесь, вдоволь постранствовав по миру, и обосновались в полувымершем городе. Никто даже не пытался восстановить Карфаген: его дворцы превратились в бараки, а кухни – в свинарники, акведуки обрушились, а дороги обветшали под натиском солнца и дождя. В столице не осталось ни инженеров, ни учёных, ни священников, ни астрономов, ни философов. Все они бежали или были убиты, а школы закрылись, поскольку варвары не платили денег на их содержание. В Карфагене сохранились только мощная армия и флот Гейзериха, и они, словно полчища муравьёв, кормились запасами, награбленными во времена завоеваний, и гадали, скоро ли прекратятся их блистательные победы.