Неожиданно Арлен вздрогнула.

— Вчера не сравнить с сегодня. Если бы он вел себя так вчера, я бы выпрыгнула из ближайшего окна в надежде, что упаду на самый мягкий камень. — Мгновение она прислушивалась, и я уловил отдаленный вой. — Ага, — сказала она. — Вспомнил-таки о переключателе!

— Ну, — улыбнулся я ей, — теперь предлагаю как заговорщик заговорщику — выпьем?

Арлен медленно подняла голову и взглянула на меня, словно видела впервые.

— Мне казалось, что Тео вот-вот потеряет рассудок и его придется выносить отсюда в смирительной рубашке. И в этом виноват ты, Рик! Все время давил и давил на него — издевался, оскорблял, высмеивал, намеренно ранил самолюбие, пока не уничтожил его окончательно — Тео сошел бы с ума, если бы не уцепился за дикую идею о нашем участии в заговоре. — Взгляд блондинки похолодел. — Ты этого добивался, Рик? Довести его почти до безумия?

— Скорее, чтобы убедиться, насколько он уже к нему близок, — сказал я.

— По-твоему, это ответ? — прошептала она.

— Во всяком случае, честный, — огрызнулся я. — Когда ты успела принять другую сторону?

— Пытаясь объяснить, я только зря трачу время, — тихо сказала Арлен. — Речь пойдет о сострадании, а это слово вряд ли найдется в твоем словаре. — Она встала с кресла. — Не пора ли спать? Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Арлен.

В дверях она обернулась.

— Останешься на ночь?

— Не думаю, — ответил я.

— Скорее всего, утром мы не увидимся. — Она говорила с вежливой улыбкой, очевидно приберегаемой для продавца, неправильно отсчитавшего сдачу. — Поэтому говорю «до свидания» сейчас.

— До свидания, Арлен. — Я позволил блондинке повернуться и выйти в холл, глядя, как плавно покачиваются ее бедра, затем произнес — достаточно громко для ее слуха: — Кажется, ты еще не согрелась.

Арлен вздрогнула и демонстративно скрылась из моего поля зрения. Я взял пустой бокал и отнес к бару. За второй порцией бурбона я все еще сам с собой дебатировал вопрос: ворваться в комнату и изнасиловать ее или забыть обо всем. Проблема с насилием, благоразумно размышлял я, в том, что к нему следует приступать с полной серьезностью. Постараться сохранить даже малейший признак чувства юмора, и тогда можно закончить до начала. Внезапно передо мною возникла четкая картина: я врываюсь в комнату, спотыкаюсь о проклятую скамеечку для ног и вываливаюсь из окна. Так или иначе, успокаивал я себя, если моя догадка верна, очень скоро возникнет более предпочтительная альтернатива.

— Знал ведь, что я вернусь, не так ли? — гневно сказал голос более предпочтительной альтернативы через несколько минут.

— У меня была только надежда, — усмехнулся я своему искаженному отражению в одной из бутылок, выстроившихся вдоль стенки бара. — Скорее, даже пылкая мольба!

— Ты сказал, что я недостаточно согрелась. — Арлен произнесла это так, что я убедился: осталось только подсечь рыбу. Но для полного успеха требуется осторожность. — Хотел, чтобы я услышала, не так ли? Словно гарпуном между лопаток.

Я поставил стакан на крышку бара и медленно обернулся. Арлен стояла всего в паре футов от меня — руки на бедрах, большой рот кривится в высокомерном презрении, а небесно-голубые глаза горят ожиданием. При каждом вздохе ничем не скованные молочные железы блондинки поднимались и падали с восхитительной свободой. Я схватил ее за руки и потащил к двери.

— Что это? — почти беззвучно спросила она уже в холле.