Александр не знал, как поступить. Совершенно не хотелось лезть в это дело. Но поскольку никто не знал, где находится Кишлак с похищенным Олегом Даниловичем, то и бабские стенания шли, как говорится, «не в кассу». Александру даже нравилось напускать на себя значительный вид и по поводу Кишлака драматично разводить руками, мол, ищите ветра в поле. Откуда же ему было знать, что на сходке приняли решение отправить его к Кишлаку.

Остроумная идея использовать Кургана в виде живца принадлежала Мирче. Он помнил, как во время ограбления Кишлак прислушивался к Александру, после чего сделал своим ближайшим другом.

– Поверьте, как только Кишлак услышит об аресте Кургана, то бросится его спасать. А, попав к нему в логово, Сане не составит труда освободить вице-премьера.

Батя согласился с предложением и взял на себя заботу о незамедлительном распространении сообщения по всем средствам массовой информации. А Вейко связался с давними приятелями из отделения милиции. Все расходы взял на себя старик Унгури.

Когда Мирча появился у Майи Зарубиной, Курганов понял, что женские мольбы – всего лишь прелюдия. И не ошибся. Оставшись с ним наедине, Цыган подробно рассказал о встрече со Столетовым и его условии в отношении вице-премьера.

– А если я откажусь? – разозлился Александр. Ему претило участие в провокации.

Мирча не стал вилять, а высказался вполне определенно:

– Решение сходки для тебя закон. Выполнишь – коронуют на вора в законе. Откажешься – отнимут руку. А чем закончится, сам понимаешь.

– Меня запугать сложно. Я ведь стреляю без предупреждения. Цунами тоже участвовал?

– Нет. Ушел, и приговор ему уже подписан.

– Кем?

Мирча замялся. Потом встряхнул курчавой головой и признался:

– Он поставил не на ту лошадь. Учти – ты считаешься его другом.

– Я сам себе друг, – заявил Александр. Вариантов не оставалось. То есть они существовали, но Курганов понял, что слишком устал и не в силах плыть против течения. – Передай, что я согласен.

Теперь, третий час валяясь на голых досках, гадал – услышит Кишлак сообщение об аресте или нет. Лучше бы не услышал…

А в дежурную часть уже ворвались парни в черных масках. Предупрежденные о нападении милиционеры не сопротивлялись, поэтому обошлось без выстрелов и мордобоя. Скрипач со связкой ключей открывал камеры и кричал:

– Выходить всем! Амнистия!

Увидев его, Александр не испытал большой радости, но привычно обнялся и пробормотал фальшивые слова благодарности.

Через час Кишлак, наливая водку, хохотал над рассказом Скрипача, как освобождали Кургана.

– Ты сам-то чего не рад? Неужто перемандражировал?

Шалишь, земеля, пока Кишлак – хозяин на этой земле, никто не посмеет обижать его друзей. Скажи, Скрипач.

– Чего говорить? За Кургана глотку перегрызем! – подтвердил тот.

Александр пил и не пьянел, потому что нервы были на взводе.

– А ты знаешь, чего у меня под кроватью? – хитро спросил Кишлак.

– Баба? – не понял Курганов.

– Ха! Хило мыслишь! Вице-премьер господин Суховей!

– Зачем он тебе?

– А вот это не твоего ума дело, – отрезал «отмороженный». – Пей за свое спасение и не задавай лишних вопросов.