— Как я понимаю, они были о тебе весьма высокого мнения.

— Да, сэр.

— У нас может найтись работа для смышленого парнишки. Надеюсь, кое-что тебе от них перепадало? — спросил он как бы невзначай, словно жизнь моя и не висела на волоске.

— Я ведь только начинал серьезную работу. Мне определили постоянную зарплату всего за неделю до этого и выдали месячный аванс, потому что мама заболела. Двести долларов. С собой их у меня нет, но я могу взять их в сберегательном банке завтра утром.

Он улыбнулся и поднял руку, уголки его губ на мгновение дрогнули.

— Твоей зарплаты нам не надо, малыш. Я говорю о бизнесе. Дела свои они не всегда вели как полагается. Я спрашиваю, не можешь ли ты помочь нам оценить их активы.

— Ни фига себе! — сказал я, почесывая голову. — Это по части мистера Дейвиса. Мое дело было сбегать за чашкой кофе или пачкой сигарет. Они меня на совещания или какие важные собрания не пускали.

Он слушал, кивая. Я чувствовал на себе взгляд Дикси Дейвиса, который буквально ел меня глазами.

— Ты денег никогда не видел?

Я на мгновение задумался.

— Один раз, на 149-й улице, — сказал я. — Я видел, как они считали дневную выручку, когда мел пол. Потрясающе.

— Ты был потрясен?

— Да. Об этом можно только мечтать.

— И ты мечтал?

— Каждую ночь, — сказал я, глядя в его глаз с опущенным веком. — Мистер Берман говорил мне, что бизнес меняется. Что им потребуются умные вежливые люди с хорошими манерами, которые закончили школу. Я хочу возвратиться в школу, а потом поступить в городской колледж. Ну, а дальше посмотрим.

Он кивнул и застыл в неподвижности, глядя мне в глаза и обдумывая свое решение.

— Школа — очень неплохая идея, — сказал он. — Мы можем время от времени справляться, как у тебя идут дела. — Он поднял руку ладонью вверх, приглашая меня встать со стула. Дикси Дейвис закрыл лицо рукой.

— Благодарю вас, сэр, — сказал я человеку, по приказу которого убили мистера Шульца, мистера Бермана, Ирвинга и Лулу. — Для меня большая честь встретиться с вами.

Меня целым и невредимым довезли до Третьей авеню и высадили у табачной лавки. Только тогда я ощутил ужас. Я сел на тротуар. Ладони мои почернели от газетного шрифта, отпечатавшегося на потной коже. Я читал на ладонях фрагменты заголовков и обрывки слов. Что со мной будет, я не знал. Либо я совсем свободен, либо дни мои сочтены. Кто знает. Вскочив на ноги, я начал ходить по улицам. Потом меня забила дрожь, причем не от страха, а от гнева на себя за свой страх. Я подумал: пускай убивают. Потом прислушался, не урчит ли автомобиль с опущенными стеклами, из таких обычно убивали. А потом попытался представить себе, что, по их мнению, я сделал такого, за что бы меня можно было убить. Они не станут меня убивать, они будут за мной следить. Вот как бы я поступил, если бы не знал, где находятся деньги.

К тому времени мне был известен интереснейший факт: газеты оценивали состояние мистера Шульца в сумму от шести до девяти миллионов долларов. В банк он поместил лишь очень небольшую часть. Победители не нашли денег, они получили дело, но хотели завладеть и деньгами, иначе говоря — всем предприятием.

И как бы странно это ни звучало, но постепенно я начал испытывать радостное возбуждение — еще бы, на меня обратил внимание еще один великий человек, опасность меня больше не пугала; я допускал, что меня могут убить, но во мне снова проснулся дух соперничества, пусть я потерпел поражение вместе с бандой, но я жил за счет их смертей. Ничего еще не кончилось, деньги бессмертны, а любовь к ним ненасытна.