Путь отхода отрезан, пробиться не могу. Сообщите, когда и будет ли помощь.
Ответная радиограмма № 0103.
«Положение на Важенваарской дороге остается по — прежнему тяжелым. Дорога завалена. Восточная группа, в том числе полк НКВД, пробиться к вам не может. На первом километре от госграницы идет бой. С нашей стороны введена артиллерия и одна стрелковая рота. На автомашинах перебрасываются пограничники. Но на пятом километре противником взорван мост. Авиация боевые вылеты не производила, прогноз погоды на ночь и на завтра плохой. На ваш вопрос: оставить матчасть и пробиваться, Военный Совет санкции дать не может без разрешения Ставки.
Запись расплывающимся карандашом на полях.
«… Они опять пришли под утро, когда истомленные бойцы пытались забыться от голода и холода тревожным сном. Вокруг нас началась ожесточенная, накатывающаяся волнами стрельба. Стреляли из «Суоми», выпуская буквально тучи пуль, до истощения круглых магазинов… Они хотели прижать нас к снегу, запугать, подавить… Но навстречу медленно-медленно летящих к нам оранжевым жучкам трассирующих пуль редко, расчетливо, считая последние патроны, хлопали карабины наших.
— Ну что, пора? — спросил меня Петрович, с усмешкой вглядывающийся в накатывающуюся на нас воющую волну. — Не сдюжить нашим иначе.
— Так тому и быть! — и я ударил по спусковому рычагу….
«Наташа» немедленно выбросила из склоненного вниз ствола облако раскаленных добела газов. Увы, снарядов у нас давно не было! А вот заряды еще оставались…
Белофиннам хватило. Воющий, но уже жалобно, клубок человеческих тел, некоторые из которых были охвачены языками пламени, покатился назад, к опушке леса… А это кто тут возле левой гусеницы пришипился?
Я соскочил на снег, выхватывая из-за пазухи пистолет. Но скорчившаяся на снегу фигурка так жалобно закрыла лицо руками…
Моя рука с пистолетом опустилась сама собой…
В этот миг из-за рваных туч вдруг проглянул кусочек луны. Лицо белофинна было залито черной кровью. Э, да он ранен… Ну и пошел к черту.
Схватив белофинна за предплечье, я сорвал с него полевую сумку, развернул его лицом к лесу и дал смачного пинка…
… В сумке нашел интересный дневник, писано по-русски!
Читаю по диагонали.
Ах, вот оно что… им нужна «Наташа»! Нет, они её не получат…
— Взорвать. — Твердо сказал Вершинин.
— Все равно… как представлю, что эти финские вши лазать будут по её мертвому телу…, — сокрушенно сказал Саня Широкорад.
— Озеро тут есть! Глубокое, ледникового происхождения! — предложил политрук Саня. («Саня, ты что, уже тоже… — Командир, веришь, я сам пока ещё не пойму! Ранило меня, сознания уж нет… Однако… Видно по всему, что к утру околею!»)
— Да как же мы её в озеро-то запихнем? У берега мелко, а до середины не добраться, лед просто не выдержит! — разумно возразил Лацис.
— А мы до середины озера лед наморозим…, — предложил Саня — сапер.
… Разливая, часто и на себя, батарейцы из последних сил черпали и черпали брезентовыми ведрами черную воду. Мороз схватывал её на лету, так, что наши шинели превращались в ледяные панцири…
… Лед трещал, стонал, гнулся, расходясь зловещими трещинами… Но тягач все полз, полз… под гусеницы подкладывали доски, ветки, оторванные борта с машин… Лишь бы только добраться до вырубленной проруби, там, где мы мерили глубину…
Не доехали совсем чуть-чуть…
Белые льдины вдруг встали на попа, переворачиваясь. Со стоном и скрежетом мы проваливались под лед, уходя в зловещую черную глубину… Вода меня обожгла, как кипятком. |