– Нам не себе, а собакам. Надоели эти стаи рядом с домом, пусть себе по лесам бегают. Вон видели, даже возле вашего магазина щенок привязан? Скоро как тараканы расплодятся, – прорычал один из мужчин.

Плотник и его приятель, легко расставшись с парой купюр, купили три батона колбасы, намереваясь «подсластить» их крысиной отравой и накормить всех местных собак, чтобы те не пугали детей. Продавщица принялась было уговаривать мужчин не делать этого, так как у многих собак есть хозяева и домашние животные тоже могут отравиться, но в итоге лишь выслушала порцию оскорблений. Когда двое забулдыг вышли из магазина, Александр схватил с прилавка нож, которым распаковывали коробки, и ринулся в подсобку. Ярость в нем буквально вскипала и переливалась через край. Когда парень появился на складе, заведующая резко обернулась, но приблизиться к нему не решилась: так агрессивно сейчас выглядел грузчик. Не видя ничего вокруг себя, он наткнулся на груду пустых коробок, сложенных в углу, и начал со всей силы кромсать их ножом, пока пол не покрылся целым ворохом картонных обрезков. Только когда лезвие перестало вспарывать плотные листы картона и начало утыкаться в упаковочную бумагу, которой были заполнены коробки, Пичушкин наконец остановился. Он отбросил нож и тяжело опустился на пол. Заведующая осторожно подцепила нож толстыми пальцами с бордовым маникюром, спрятала в ящик стола, взяла с полки пакет с водкой и дрожащими руками протянула его парню:

– Держи. Ты, главное, не приходи сюда вечером. И вообще не приходи больше.

Александр исподлобья взглянул на женщину, хмуро усмехнулся и кивнул. Так происходило каждый раз, стоило ему разозлиться на какого-нибудь покупателя или напиться. Любой другой грузчик мог со злости наорать на кого-то или даже ударить, мог напиться и начать крушить все вокруг, но его не увольняли. Пичушкин же, стоило только ему выйти из себя, сразу до полусмерти пугал всех вокруг. Парень поднялся с пола, взял пакет и направился к выходу. Впрочем, ушел он недалеко, просто пересек дорогу и сел на железный заборчик, отделявший месиво из снега и грязи от проезжей части. Летом на этом месте росла жиденькая желто-зеленая травка, но большую часть года здесь можно было увидеть только снежную слякоть.

У входа в магазин действительно обнаружился привязанный к перилам, насмерть перепуганный черный щенок – то ли спаниель, то ли лабрадор. Щенок скулил и ежился от холода, но веревка, которой он был привязан, не позволяла ему приблизиться к дверям магазина, откуда веяло теплом. Тут на улицу вышла пожилая женщина с девочкой лет пяти.

– Смотри, какой хороший! – восхищенно воскликнула девочка и потянулась к щенку, который тут же начал лизать ей руку. Женщина резко хлопнула по руке внучки, задев по носу собаку.

– Не хватало еще от лишая лечиться и налысо тебя брить, – фыркнула она, будто оправдываясь за этот шлепок.

Щенок покорно отбежал в угол и тихонько заскулил. Александр, наблюдая за происходящим, отвинтил крышку бутылки с дешевой водкой и сделал большой обжигающий глоток – так, будто это была газировка, а не крепкий алкоголь. В магазин входили и выходили люди. Кто-то просто сторонился щенка, кто-то отпихивал ногой. Какая-то очень бдительная дама сообщила о животном продавщицам, и заведующая вышла покурить и оценить масштаб бедствия. Щенок выглядел жалким и несчастным. Она уже хотела было подойти и отвязать его, но тут кто-то из прохожих заметил:

– Погодите, может, вернутся за ним. А то ж его сейчас растерзают, он же маленький!

Рука женщины дрогнула и опустилась. Она докурила сигарету, посмотрела по сторонам, наткнулась на изучающий взгляд Пичушкина, которого только что уволила, поежилась и щелчком выкинула бычок сигареты.

Щенок все сильнее забивался в угол между стеной магазина и перилами, но чем более жалким он казался, тем больше агрессии и брезгливости пробуждал в прохожих.