Вот и Дарья решила, что подвернулась выгодная партия, не чета пилюлькину, с утра до вечера торчащему на беспокойной службе. Поразмыслив, Володя решил, что судьба шельму метит, и то, что они фактически расстались, это даже хорошо. Нет, прощальных слов ещё не говорили. Видимо, позиции Дарьи перед Федей были ещё не столь сильны, и она держала Володю как запасной вариант. Но теперь он знал ей цену и запасным аэродромом быть не хотел. Это даже лучше, что он смог прочитать её мысли. Женился бы на двуличнице и вляпался бы по самые уши. А теперь и объясняться не надо, не звонит, значит, не нужен.

Володя даже повеселел, воспрял духом, хотя в душе червячок был — всё-таки предпочли не его.

Он достал из стола сушёный миндаль, включил ноутбук и прочитал пришедшие письма. Потом зашёл в скайп. Там было полно зелёных значков, многие знакомые в сети.

Пока он раздумывал, с кем бы поговорить, в душе шевельнулась тревога, какое-то беспокойство, вроде червячка — зудит и зудит. Он пошёл на кухню, может, газовый кран забыл закрыть? Нет, всё в порядке. Или причина в ванной? И туда зашёл — больше для проформы. Если бы вода лилась, он бы услышал. И вот здесь флюиды тревоги усилились. И как кольнуло в голову:

— Господи, мамочки, хоть бы помог кто! И освободиться невозможно, и не закричать.

Голос был женский, скорее даже девичий. Человек взывает о помощи, ему плохо.

Володя открыл дверь на лестничную площадку, подошёл к соседской двери — одной, другой. Нет, там всё тихо, и голоса в голове не было слышно. Плюнуть и вернуться в квартиру? Но кому-то плохо, а Володя привык помогать тому, кому сейчас плохо, больно — это у него было в плоти и крови.

Он поднялся на этаж выше и приложился ухом к двери. Голос в голове молчал. Для полного успокоения Володя сошёл на этаж ниже своей квартиры, и девичий голос в его голове зазвучал сильнее.

— В Бога и чёрта поверю, лишь бы выбраться отсюда!..

Похоже, кого-то держали взаперти, и, судя по голосу, молодую девушку.

Володя подходил ко всем дверям, но наиболее сильно голос звучал из-за дверей квартиры, что была точнёхонько под его собственной.

«Так, что делать-то? Взломать дверь самому? Обвинят в самоуправстве, в пропаже вещей. Нет, надо звонить в полицию, пусть придут, разберутся».

Володе бы одеться да выйти из дома — у соседнего подъезда таксофон стоит. Да ведь человек ленив. И он позвонил с домашнего телефона.

Когда дежурный спросил, что произошло, Володя не придумал ничего лучшего, как соврать, что из соседней квартиры доносились крики о помощи.

— Напились небось и кричат. Успокоятся.

Дежурный явно не хотел высылать наряд — не поножовщина, не драка и не кража. Мало ли — кричат. Володя его мысли не столько уловил, сколько предугадал.

— Так ребёнок кричит. Пусть полиция придёт, службу спасения вызовет.

— Диктуйте адрес. Кто вызывает? Ваша фамилия?

Но Володя положил трубку. После вчерашнего общения с полицией и следователем ему не хотелось встречаться с правоохранителями вновь. Вроде и не натворил ничего, вроде и перед законом чист, а не хотелось.

Он уткнулся в ноутбук, но через четверть часа в дверь его квартиры позвонили. Открыв дверь, Володя увидел на пороге молоденького сержанта в бронежилете и с автоматом на груди. Со стороны лестничной площадки, находящейся ниже, слышались мужские голоса.

— Это вы звонили? В полиции стоит определитель.

— Я, — вынужден был сознаться Володя. — Снизу, из квартиры, что подо мной, кричали.

— Пойдёмте с нами, будете понятым.

— Одну минутку.

Володя выключил ноутбук, взял ключи и запер квартиру.