|
И начали татара сильно наступать. Тогда Данил Романович владимирский, князь Семен Ольгович и князь Василий Гаврилович крепко бились. Сперва смяли татар и погнали, ибо князи половецкие со всем их войском подоспели и многих татар, побивая, гнали. Тут князя Василька Гавриловича прокололи копием, Данила Романовича в грудь копьем прокололи. Он же хотя и млад был, 18-ти лет, но мужествен вельми, презрев свою рану, бился есче крепко. И тако побили татар множество. Мстислав Ярославич луцкий, Немый называемый, видя Данила кровава, котораго он крепко любил и ему по себе наследие дать хотел, возопил своим, чтоб отмстили кровь юноши сего и, жестоко на татар наступя, бился. Також Олег, князь курский, князь половецкий Ярун и другие половцы так жестоко на татар наступали, что уже чаяли вскоре всех татар победить. Сие так долго было, как татары ни с коего боку заехать руских не могли. Но как половцы миновали болота, не осмотрясь в запальчивости, идучи за татары, тогда тотчас татара великим множеством половцов объехав, сбили. И половцы пришли на полки великого князя, оные так смяли, что князь великий не успел в порядок привести, а татара сильно на него и протчих князей наступили. И был бой прежестокий, с обе стороны храбро надолге бились. Князь Мстислав Мстиславич, поворотясь, отступал, бияся с татары. И, видя полки великого князя, не мог к оным присовокупиться и сожалел о своем упрямстве, да позд[н]о. Князь великий, видя татар великое множество и своих изнеможение, стал отступать к реке Калку, токмо татара весьма препятствовали и уже многих побили. Тогда князь великий, с ним князь Андрей, зять его, князь Александр дубровицкой, видя зло то, стали на реке Калке. И как место оное было каменисто, тотчас чрез ночь ту сделали городок из камения и леса, в которой бегусчих людей собрали несколько тысеч, а протчия побежали. Татара поставили около онаго дву воевод, Черкана и Тешкана, которые, оступя городок, в осаде содержали, а протчие до трех дней гнались за рускими князи к Днепру. Князь великий бился из городка три дни и, видя свое изнеможение, послал к татарским князем для договора и особливо бывшим с татары бродницам, у которых был воевода Плоскиня. Оный окаянный дал великому князю роту с крепким обнадеживанием, что никого не убьют, но всех на окуп отпустят. Оному поверя, князь великий отдался. Он же окаянный, привед их пред князей татарских, советовал им всех побить и никого жива не пустить. Татара, взяв крепость ту, людей руских всех пробили, а князей поклали на землю и, покрыв их досками, сами сели на них обедать. И так их всех подавили и ни единаго из взятых тут не оставили. Гнавшие же за рускими до Днепра многих побили, но много и своих потеряли, ибо бегусчие руские где могли, в лесах и тростниках западая, многих татар, малыми собрании гнавших, нападая побивали и сами спаслись, особливо где князи или воеводы храбрые были».
В данной книге неоднократно обращалось внимание на сведения, приводимые В.Н. Татищевым, которые оказывались точнее и подробнее информации, содержащейся в известных нам летописях. Данный факт был замечен исследователями достаточно давно, в результате чего возникло мнение, что историк использовал летописи, не сохранившиеся до нашего времени. Но попытки найти хотя бы их следы закончились безрезультатно. Осторожно можно предположить, что в распоряжении историка имелась не дошедшая до нас редакция Никоновской летописи, гораздо более полная по сравнению с известным нам текстом. Однако вопрос соотношения текстов В.Н. Татищева и Никоновской летописи требует специального исследования. Для нас гораздо важнее другой факт. Ранее нами было выяснено, что находящийся в составе Ипатьевского свода «Летописец Даниила Галицкого» возник много позже событий на Калке и первоначально создавался как биография князя и только позднее, при присоединении к основному тексту Ипатьевской летописи, получил разбивку на годовые статьи. Естественно, что в ходе этой работы не могли не возникнуть ошибки. Так, в рассказе о приходе «галицких выгонцев» первое упоминание Днепра вместо Днестра является опиской. |
