– Они увязли в конотопах! Увязли! – ликовал Выговский.

Теперь он станет победителем русской армии и это повысит его личный престиж среди украинских полковников. Но битва еще не закончена. Там вдали еще в полном составе большая армия князя Трубецкого. И полной победа будет лишь тогда, когда и эта армия будет уничтожена…

Битва: начало бегства. 29 июня 1659 год Русская тяжелая кавалерия из-за разлива воды попала в топкие места и её движения были скованы. С одной стороны они оказались под ударом татарской орды, а с другой на них обрушились перестроившиеся полки Выговского.

Вслед за личным полком гетмана, который повел полковник Сом, устремились киевский и нежинский казачьи полки. За ними пошли валашские и молдавские всадники. Со стороны удара им попались смешавшиеся полки наказного гетмана Беспалого, которые, после того как полки дворянской кавалерии повернулись к татарам, оказались на переднем крае.

Слободские казаки не выдержали удара и повернули обратно. Она налетели на перестроившийся полк Бутурлина и смешали его. Бутурлин стегал нагайкой казаков и клял их последними словами:

– Куда вас несет?! Вы смешаете мои ряды!

Но его уже никто не слушал. Сам гетман Беспалый уже не мог управлять своими людьми. Началась паника, и бороться с ней в такой ситуации было невозможно.

Вслед за казаками Беспалого отступать стали и дворяне Бутурлина. Паника вещь весьма заразительная. Слухи в такой ситуации рождались мгновенно и были один страшнее другого.

– Татары обошли нас!

– Хан, будь проклято его имя, ударил нам во фланг!

– Все пропало!

Правое крыло русского войска быстро оголилось. Положение мог исправить стремянной государев полк. Но ему не дали развернуться для атаки. По стремянным стрельцам ударили две хоругви панцирной польской кавалерии полковника Поланецкого.

Стрельцы не смогли сдержать массированный удар крылатых гусар и также повернули обратно. Это было полный разгром…

Битва: Семен Пожарский, Семен Львов, Мехмед Гирей. 29 июня 1659 год Русская конница оказалась меж двух огней. Да еще и река разлилась, и они оказались в топях, где лошади тяжелой кавалерии едва переставляли ноги.

Сражение было проиграно. Больше того, это была катастрофа для кавалерии Пожарского. Его могли бы выручить пехотинцы, но они остались на той стороне реки, а переправу затопило…

Князь Семен Пожарский не мог и не желал верить в поражение. Он лично сражался в первых рядах и приказывал не отступать ни на шаг:

– Полковники и сотники! Не дайте своим людям отойти! Мы дожмем их!

– Князь воевода! – кричали ему. – Татары теснят наш левый фланг! Князь Львов не сдержал удара. Его полки отступают!

– Львов не выдаст! Вперед! – выкрикнул Пожарский.

– Лошади не выдерживают! – ответил ему один из сотников.

– Мы попали в топи! – закричал знаменосец. – Будь проклята эта вода!

Окружавшие князя люди заговорили разом:

– Нужно отойти ближе к стану воеводы Трубецкого!

– Куда отойти? Как это сделать? Мы в ловушке!

– Нам осталось только умереть с честью!

– Отряды Трубецкого на той стороне огородились гуляй-городом и выставили пушки!

Там спасение!

– И что нас с того?

Но эти трезвые слова потонули в шуме боя: в звоне сабель, в лошадином ржании и криках ярости и боли. Сам Пожарский их уже не слышал. Его голова шла кругом, и сознание затуманилось.

– Нужно идти вперед! – выдавил он приказ, ибо ничего умнее придумать не мог.

Князь ждал, что ему сейчас дадут дельный совет, но Улебина рядом не было, а иные полковники и сотники растерялись сами…

Семен Львов немного оторвался от хана, и битва развела их.