Поначалу относясь с настороженным недоверием к ласковой защите детей Иммариэли, люди постепенно оттаивали под лучами их сердечных улыбок и радостных глаз. А привыкнув к хорошему и доброму отношению, беженцы не торопились покидать гостеприимных хозяев. Поскольку большую часть путников составляли люди, привыкшие отстаивать право на свою жизнь и имущество с оружием в руках, то вскоре кочующий табор напоминал военный отряд.
Эльфы, обладая безусловными организационными способностями, установили среди своих подчиненных строгую дисциплину. Слух об их порядках прошел по всей округе, и к детям Иммариэли начали повсеместно присоединяться недовольные существующим порядком вещей. Каждый из вновь прибывших проходил суровую проверку, и, если по каким-то причинам не устраивал руководителей отряда, отправлялся восвояси, лишенный изрядного куска памяти. Конспирация была строжайшей, и мало-помалу было собрано настоящее воинство с четкой иерархией чинов и полувоенным образом жизни. Не стоит и говорить, что основными лидерами здесь оставались члены бывшей замкнутой общины, в их числе и Анаира. Девушка, несмотря на всю свою доверчивость, открытость и ранимость, могла поставить на место любого нарушителя и балагура. Но все же где-то в глубине она оставалась маленьким беззащитным ребенком. Анаира продолжала слепо верить, что нет такой проблемы, которую нельзя бы было решить при помощи договора. Отвергая насилие в любом виде, девушка с ужасом осознавала, что рано или поздно встретится с той, которая, сражаясь на стороне добра, пользуется иной правдой: истиной щита и меча. Осознавая неизбежность столкновения и спора между ними, Анаира тщательно готовила аргументы в пользу своего образа жизни, сражений без крови и убийств, а лишь силой своего разума.
И вот назначенный день пришел. Ее противница приближалась к ней в окружении двух друзей. Анаира, глядя в зеленые глаза дикой кошки, в которых под напускной маской смеха крылась тревога и боль от незажившей раны, чувствовала, как безвозвратно теряются все ее доводы. Она знала: эта девушка утратила в своей жизни слишком много за свои убеждения, и никогда не признает преимущество открытой ладони перед острым клинком смерти. "И все же я попытаюсь", – решила эльфийка.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Я задумчиво прогуливалась по лагерю мятежников. Забавная ирония судьбы вновь привела меня в стан повстанцев, которые, сражаясь против существующей несправедливостью жизни, оказались вне закона. Вероятно, эта моя участь – до скончания дней пребывать в оппозиции к имеющему место быть порядку. Нельзя сказать, чтобы подобное обстоятельство сильно меня огорчало, просто слишком часто в последнее время мне хотелось спокойствия и уверенности в будущем. Эйрид нас действительно не обманывал и готов был предоставить в наше распоряжение целую армию прекрасно знающих свое дело людей. Если его слова верны, и увиденное мною лишь малая толика имеющегося в их распоряжении, то мы обладали возможностью взять Нейшар штурмом и сместить короля. Правда, я еще ни черта не понимала, зачем нам надо свершать революцию в Миа и очень хотела бы услышать по этому поводу разъяснения Эрика, но он вместе с Леоном как сквозь землю провалился, едва мы прибыли в лагерь.
Большинство повстанцев прибыло с островов, но все лидеры мятежа, судя по Эйриду и остальным, отличались безукоризненной эльфийской кровью. А атлантов здесь не присутствовало совсем. Поэтому я неприятным холодом в спине ощущала на себя гневные взгляды мятежников. В их памяти еще живы были бесчинства императорской власти, дети Иммариэли же успели частично оправдать свой народ благодеяниями и заботой. Так что я не выпускала из рук меч, осознавая ненависть, направленную даже не против меня лично, а против их ночных кошмаров и ужаса жертвоприношений.
– Занесла нас нелегкая в осиное гнездо, – буркнула я себе под нос, перехватывая очередную косую ухмылку. |