Повсюду уже завыли тревожные сирены, обозначавшие, что местоположение диверсантов обнаружено и их преследование продолжается. На стенах мелькали отблески красных огней, крики вражеских воинов гулким эхом разносились в переходах и лабиринтах трубопроводов. Мостки над машинными залами давали возможность наблюдать лишь за ограниченными участками отсека, и Цест решил, что пока они могут двигаться дальше, не прячась в укрытия.

Трое Астартес по пути к главной цели старались причинить кораблю как можно больший ущерб и, проходя мимо резервных реакторов, разрушали все, что могли. Третий реактор уже был выведен из строя, когда они вырвали из него трубы системы охлаждения и перебили весь обслуживающий персонал болтерными очередями. Охлаждающий газ быстро образовал над полом целые облака пара.

Цест выстрелом из болт-пистолета уничтожил еще одного рабочего, выбежавшего из помещения контрольного пункта. Потом с другой стороны, из бокового прохода, появился кто-то еще, и Ультрамарин снова выстрелил.

Потери распределялись неравномерно. Бой в пространстве, ограниченном множеством переходов и трубопроводов, напоминал партизанскую войну. Несмотря на сильно превосходящую численность брошенных против них воинов, трое верных Императору Астартес еще имели шанс прорваться к цели. Продвигаясь вперед, они оставляли за собой множество импровизированных ловушек, подбрасывали мины и устанавливали растяжки с гранатами. Время от времени они слышали взрывы, свидетельствующие о том, что расчеты Цеста были верны. Но для ловушек использовались только осколочные и крак-гранаты. Мелта-бомбы надо было сохранить для главного реактора. Им еще предстояло прорваться через защитные барьеры, а потом бросить взрывчатку в основную камеру. Если только они не погибнут раньше от колоссального излучения. Этот этап Цест планировал осуществить в одиночку, не рассчитывая на возвращение.

Залп болтерной стрельбы с галереи над ними разнес в клочья несколько труб системы охлаждения.

Несущие Слово их настигли.

С высоты основной эстакады Задкиил смотрел, как Астартес убегают в укрытие, спасаясь от стрельбы его воинов. С этого наблюдательного пункта он мог видеть весь отсек — огромный океан темноты с высокими стальными островами реакторов, опутанных паутиной мостков, труб охлаждения и вспомогательных трапов. Он рассмотрел всех трех легионеров и понял, что это были последние из диверсантов, предпринявшие отчаянную попытку изменить положение.

— Вы ничего не добьетесь, — тихо прошептал Задкиил и обернулся к своим сержантам. — Граций, выбей их оттуда. А остальные отправятся к главному реактору, чтобы их перехватить.

Сержант четко отсалютовал, и Задкиил оставил свой пост.

— Какая наглость! — бормотал он, направляясь к главному реактору.

Все это должно было закончиться как можно скорее. И закончиться смертью Ультрамаринов.

Мхотеп из последних сил прополз по орудийной палубе.

В неподвижном воздухе пахло смертью. Высохшая кровь покрывала пол и стены, а на противоположной стене появились темные пятна от перегоревших светильников.

Сын Магнуса с трудом перевернулся на спину и посмотрел на брешь в потолке, через которую он провалился. Всорик падал вместе с ним. Выгнув шею, он заглянул в корабельный морг — там по обе стороны от входа лежали разлагающиеся трупы, уже замерзшие под действием проникавшего снаружи холода бездны. Дышать становилось все труднее, и разгромленные аппараты системы жизнеобеспечения уже не смогут восстановить воздух. Боль заставляла Мхотепа продолжать двигаться. Горячие красные иглы, пронизывающие все тело, доказывали, что он еще жив, что еще способен сражаться.

Смерть уже близко. Мхотеп это знал, но не испытывал страха. Это судьба, его судьба, и он не намерен ей противиться. Он поднялся на ноги, и боль стала настолько сильной, что Мхотеп едва не потерял сознание.