Не спеша я поднялся по оставшимся ступенькам, постоял немного перед дверью, рядом с которой отправил к праотцам двух стражников, попробовал войти внутрь. Но дверь оказалась заперта, а высаживать ее в этот раз не было никакого смысла… Тогда я пошел по коридору, по которому мы убегали, и брел так до самого кабинета Джарэта. Все еще пребывая во власти прошлого, я подошел к двери кабинета и повернул ручку…

К моему удивлению, дверь легко открылась. Это не виделось большой удачей, потому как меньше всего в ту минуту я был расположен к беседе с Королем Местальгора. Однако закрыть дверь назад и пойти своим путем тоже было как‑то нелепо… Короче говоря, я двинулся в кабинет, где меня поджидал небольшой сюрприз. Джарэта там не было и в помине, но зато была Марция, устроившаяся с ногами в кресле за королевским столом.

Подозреваю, застывший в проходе на довольно продолжительный срок, я выглядел довольно дурацки, но Марция, к счастью, вообще ничем не выдала, что замечает мое присутствие. Она сидела совершенно неподвижно со взором, устремленным куда‑то в стену.

Устав наконец торчать на сквозняке, я все‑таки перешагнул порог и, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.

Так, в тишине и покое, шло время. Глупо, наверное, находиться в одном помещении и молчать, глядя в разные стороны. Но в тот момент мне так не казалось… Да и вообще мне ничего не казалось. Опять захваченный потоком воспоминаний, я как будто заново переживал события лета, не пытаясь ни анализировать их, ни оценивать.

Но так уж, видимо, устроена моя голова, что из всего она норовит извлечь пользу. Даже в момент, когда я был, крайне далек от окружавших меня проблем, она исхитрилась выдать идею, непосредственно их касающуюся. Идею очень неожиданную и любопытную.

– Если я правильно разбираю выражение на твоем лице, Рагнар, то тебя, очевидно, посетила очередная гениальная догадка?

Вопрос застал меня врасплох, и с некоторым изумлением я выяснил, что Марция как‑то очень тихо и незаметно развернула кресло и смотрит теперь прямо на меня… Печально и в то же время с явной долей иронии.

– Ну, в общем… да… – мой лепет был противен даже мне самому.

– Ладно. Потом расскажешь. – Легко спрыгнув с кресла, она сделала несколько шагов, словно разминаясь. – Хочу тебе кое‑что сообщить. И знаю, что не стоило бы, но ничего не могу с собой поделать. Женщина слаба… Тем более, что другого случая может не представится.

– То есть? – спросил я, не на шутку насторожившись. – Кто из нас собирается завтра погибнуть?

– Не знаю. Я не ясновидящая… Хотя, насколько я понимаю ситуацию, погибнуть завтра любому из нас будет не так уж трудно. Но дело не в этом. Я чувствую, что другого случая не будет. Интуиция.

Я предпочел промолчать, и, повернувшись ко мне, она без особой экспрессии сообщила:

– Я только хотела сказать, что всегда любила тебя. Люблю. И, видимо, буду любить… Понимаю, что навряд ли ты очень рад это услышать. Но мне бы хотелось, чтобы ты знал это и помнил.

– Хорошо. Я запомню, – тут я не соврал. Не думаю, что удастся забыть, даже если очень постараться.

Она снова улыбнулась с оттенком иронии:

– Вот и все. Не стоит придавать этому большого значения… Так что ты там придумал?

Словно выйдя из какого‑то оцепенения, я встряхнулся, достал из кармана янтарные бусы и, пройдя через кабинет, протянул ей. Ее тонкие холодные пальцы, скользнув по моей руке, приняли ожерелье, а глаза взглянули с недоумением.

– Ты помнишь диспозицию, принятую на сегодняшнем совете?

– Ну да. – В ее глазах засветился далекий огонек.