Ксандер открывал и закрывал рот словно рыба, вытащенная из воды.

— Но… машины больше не представляют для нас никакой угрозы. Они заперты на Коррине.

Турру захотелось отхлестать этого глупца по щекам.

— Омниус всегда представляет собой угрозу. Никогда не забывай об этом.

Всю жизнь Турра основанием его власти, могущества, самого смысла его существования был конфликт Джихада. И теперь, если Лига всерьез решила, что Омниус надежно нейтрализован, то ему, Йореку Турру, придется искать другой способ оставить свой след в истории. Больше всего на свете он боялся, что станет никому не нужным, потеряет свою значимость.

Ксандер снова трагическим шепотом позвал охрану, и Турр сильно ударил его по лицу, оставив на щеке красный отпечаток ладони. Великий Патриарх едва не задохнулся от ярости. Этот неженка, видимо, не привык к подобному обхождению.

Турр прошел к письменному столу в спальне Боро-Гинджо, выдвинул ящик, достал из него золотую цепь — символ должности и власти Великого Патриарха — и обыденным жестом надел ее себе на шею.

— Я сам разрабатывал конструкцию цепи вместе с вдовой Иблиса Гинджо, — сказал он, глядя сверху на толстого человека, который с ошеломленным видом продолжал сидеть на постели.

— После того как Иблис был убит Ксавьером Харконненом, мы собрались на экстренное заседание, чтобы решить, как продолжить Джихад и удержать под контролем Лигу Благородных. Из политических соображений, и из-за того, что народ воспринял бы это с пониманием, Ками настояла на том, чтобы стать преемницей своего покойного мужа, пообещав, что я наследую за ней титул Великого Патриарха. Но прошло всего десять лет, и должность досталась ее сыну Тамбиру. Она не сочла нужным проконсультироваться со мной и приняла решение единолично.

Ноздри Турра раздувались от застарелой обиды.

— Я был просто вне себя от ярости. Я грозился убить ее, но она в ответ только смеялась. После всего того, что я сделал для армии Джихада, после того, как я отдал все силы на укрепление сил человечества в борьбе с мыслящими машинами — она предала меня! Я сменил союзников. — Скривившись, Турр поиграл золотой цепью. — Теперь эта цепь по праву принадлежит мне. Ты должен отказаться от власти.

— Я не могу так просто уйти в отставку — я не чиновник, я духовный глава Лиги, — проговорил Ксандер своим призрачным голосом. — Так не происходит смена власти. Вы не разбираетесь в политике, сэр.

— Тогда я избавлюсь от тебя каким-нибудь другим способом. Но сначала спроси себя, что лично ты сделал для рода человеческого? Какую пользу ты лично принес Лиге Благородных? Чем заслужил ты звание Великого Патриарха? Ты молчишь, потому что ответ очевиден.

Голый Ксандер вскочил с кровати и неуклюже, как корова, побежал к двери. Турр со звериной быстротой преградил ему путь к бегству. Сильным ударом в грудь он свалил Ксандера на край кровати, тот упал спиной.

— Я должен понимать это как твое решение?

Турр уселся рядом с дрожавшим от страха Ксандером. Съежившись, Великий Патриарх смотрел на Турра, кажется, готовый расплакаться. Пытаясь сохранить лицо, Ксандер пропищал:

— Тебе не удастся меня запугать. Ты не можешь убить меня. Я Великий Патриарх!

Турр презрительно вскинул брови, наморщив свой и без того морщинистый загорелый лоб.

— Ты не в состоянии осознать, Ксандер, что это именно я изобрел маленьких пожирателей, которых Омниус выпустил в Зимин; это я изобрел чуму, которая поразила Лигу.