Она уже начинала терять сознание, погружаясь во тьму беспамятства. Внезапно в ее мозгу вспыхнул яркий свет, показав Ракелле путь к сопротивлению, оружие, которым она владела, сама не зная об этом. Организм ее разительно изменился после испытания Бичом Омниуса, после усвоения таинственных соединений подземного пруда. Ракелла теперь обладала необычайными свойствами и неожиданно обретенными источниками силы, и эти силы пробудились в недрах ее клеток.

Ею овладело непередаваемое спокойствие духа, и своим мысленным взором Ракелла теперь видела все нейронные нити, ведущие к телу от мозга — эти пути вели к мышцам, венам, сухожилиям, — они явственно управляли всеми функциями — произвольными и автономными. Механизмы управления сделались ясными и отчетливыми, как чертеж машины. Коварный яд проникал в кровь, в органы и иммунную систему. Россакское средство было, можно сказать, злокачественным живым организмом, знавшим, какую цель в клетках надо поразить.

Нет, конечно, злодеем было не само средство, а тот, кто его дал.

— Я не сдамся, — тихо проговорила она. — Я буду драться. Только страх сможет сейчас убить меня.

Погрузившись в себя, Ракелла повела войну не на жизнь, а на смерть.

Она укрепила оборонительные рубежи организма и выстроила защитный вал перед лицом атакующего яда. Потом она сама повела наступление на грозного неприятеля. Проанализировав молекулярную структуру россакского средства, она поменяла в нем элементы, связала свободные радикалы, развернула третичную структуру белков. Из рук молекулы было выбито ее смертоносное оружие.

В ходе этих преобразований Ракелла терпеливо меняла форму смертельного яда и расщепляла его до тех пор, пока он не потерял свою силу. Теперь россакское средство не могло нанести ей ни малейшего вреда. Так как она делала это в первый раз, Ракелла просмотрела все возможности и убедилась в том, что теперь она в состоянии контролировать деятельность всех и каждой клетки в своем организме и уничтожать все чужеродные молекулы, попавшие в ее тело. Ее врачебный ум не переставал поражаться такой чудесной способности. Она стала подлинным хозяином самых сложных функций биологической машины своего организма.

Как всемирный разум Омниуса.

Эта мысль взволновала и заинтриговала ее. Насколько похожи люди на созданные ими самими машины? Вероятно, сходства больше, чем полагает и та и другая стороны.

Но кроме этого, она разглядела в себе и еще нечто. Она увидела великую книгу по истории, заложенную в глубинах генетического кода. Сначала это прозрение доходило до нее по каплям, как вода, сочащаяся в тайный бассейн Джиммака, но потом в ее голову хлынул поток данных наследственной памяти ее предков. Она понимала, что этот огромный склад сведений был в ней всегда, он переходил, постоянно пополняясь, из поколения в поколение, из рода в род, но оставался скрытым великой тайной и недоступным для прочтения… и теперь смертельный яд стал катализатором, запустившим невиданную реакцию, открывшую запечатанные до времени ворота.

Попытка осмыслить поток была сродни попытке сделать глоток из бешено крутящегося водяного вихря. Многое устремилось в мозг, в сознание, затопляя его, хотя все это уже было в нем, пряталось и ждало своего часа. Странно, но вся информация ограничивалась только памятью женских предков.

Потом, в апогее этой эйфории, память вдруг исчезла, причиняя поистине танталовы муки своей вновь явившейся недоступностью. Когда предки покинули ее, Ракелла поначалу почувствовала себя сиротой. Потом, постепенно она поняла, что чудесная память при случае обязательно вернется к ней, будет помогать ей и снова оживит в ней волнующее прошлое.

В гулкой тиши сознания, наступившей после того, как наполнившая ее память предков исчезла, Ракелла заметила, кроме того, что ретровирус не проявлял больше никакой активности в ее теле. Она полностью нейтрализовала его, создав несокрушимые антитела в клетках — там, где гнездился Бич Омниуса.