Если бы у Исмаила были деньги, он с радостью оплатил бы их отлет — лишь бы эти непрошеные гости убрались отсюда подальше.

Эльхайим наконец увидел того человека, который был ему нужен. Он схватил старика за рукав и потащил к какому-то низкорослому чужестранцу, который за баснословные деньги покупал в этот момент оснащение для выхода в пустыню.

— Простите, сэр, — вежливо обратился к чужеземцу Эльхайим, — я полагаю, что вы один из наших новых гостей, искателей пряности. Вы готовитесь к выходу в пустыню?

У коротышки были близко посаженные глаза и мелкие черты лица — несомненный расовый признак ненавистных тлулаксов.

— Это один из работорговцев, — прорычал Исмаил на тайном языке чакобса, непонятном ни одному чужестранцу.

Пасынок призвал старика к молчанию таким жестом, словно отгонял надоедливого комара. Исмаил же не мог забыть этих мерзавцев, которые похищали дзенсуннитов, а потом поставляли их на такие планеты, как Поритрин или Занбар. Даже спустя много десятилетий после скандала с органными фермами, этих генетических манипуляторов ненавидели и избегали общаться с ними. Но на Арракисе в эти первые дни и недели меланжевой лихорадки деньги и жажда их легкого получения затмили все прежние предрассудки.

Тлулакс повернулся к Эльхайиму, презрительным взглядом смерил его пыльную одежду и не стал скрывать своего пренебрежения.

— Что вы от меня хотите? Я занят.

Однако Эльхайим уважительно продолжил, хотя тлулакс этого и не заслуживал:

— Меня зовут Эльхайим, я специалист по пустыне Арракиса.

— А меня зовут Вариф — я занимаюсь своим делом, и меня абсолютно не интересуют ваши.

— Но моим делом вам стоило бы поинтересоваться, ведь я предлагаю вам помощь в качестве проводника, — с улыбкой сказал Эльхайим. — Мой отчим и я можем посоветовать, какое оснащение стоит покупать, а какое будет лишним и на которое вы напрасно потратите деньги. Но самое главное, я могу показать вам самые богатые меланжевые поля.

— Иди к тем чертям, в которых ты веришь, — огрызнулся тлулакс. — Мне не нужен проводник, особенно коварный и вороватый дзенсуннит.

Исмаил расправил плечи, выпятил грудь и ответил на чистом галахском:

— Такие слова очень забавно звучат в устах одного из тлулаксов, которые прославились похищениями людей и воровством у них органов.

Эльхайим оттеснил отчима от тлулакса, чтобы избежать столкновения.

— Идем, Исмаил, здесь полно других заказчиков. В отличие от этого упрямого дурака они действительно имеют шанс разбогатеть.

Высокомерно фыркнув, тлулакс отвернулся, словно эти двое были пылью, которую он только что стряхнул с подошв своих высоких ботинок.

В конце долгого жаркого дня, когда они уходили из Арракис-Сити, Исмаил не испытывал ничего, кроме стыда и отвращения. Заигрывания пасынка с чужеземцами расстроило его больше, чем он мог себе представить. Наконец после долгого молчания старик недовольно заговорил:

— Ты же сын Селима Укротителя Червя. Как мог ты унизиться до такого состояния?

Эльхайим остановился и с таким удивлением вскинул брови, взглянув на отчима, словно тот сморозил невообразимую глупость:

— Что ты хочешь этим сказать? Я заключил четыре контракта на сопровождение дзенсуннитами иностранцев. Люди нашей деревни выведут чужеземцев в пустыню и, просто наблюдая, как они собирают пряность, получат половину дохода. Что ты можешь против этого возразить?

— Я возражаю, потому что у нас не принято так делать дела.