Гильбертус ощутил тугой ком в горле.

— Хватит ли одного дня, отец? — спросил он надтреснутым голосом.

— Ты — способный ученик, мой Ментат, — обратился робот к своему воспитаннику. — И нам не стоит спутывать планы Омниуса.

Омниус раздумывал в течение мгновения, показавшегося вечностью.

— Это приемлемо. Через один день я требую представления ядра твоей памяти для ее полной ассимиляции.

Вечером того же дня на вилле Эразма после завершения всех экспериментов и окончания подготовки новых Гильбертус, подавив свою тревогу, последовал за Эразмом в оранжерею.

По этому скорбно-торжественному случаю Эразм был одет в одно из самых роскошных своих одеяний — на нем была мантия из искусственного горностаевого меха. В этой мантии он походил на древнего короля. Под мантией была роскошная одежда пурпурного цвета, напоминавшая о запекшейся крови, оттенок этот подчеркивался алым светом красного гиганта.

Мускулистое тело Гильбертуса было скрыто свободной одеждой. Он остановился рядом с роботом, когда они оказались во дворе оранжереи. Гильбертус читал древние героические легенды и истории о несправедливо казненных людях.

— Я готов, отец, и сделаю все, как ты научил меня.

На своем текучем металлическом лице робот изобразил отеческую улыбку.

— Мы не смеем противоречить Омниусу, Гильбертус. Мы должны выполнять его распоряжения — мне, правда, остается только надеяться, что он не уничтожит заодно и тебя, так как ты — мой самый совершенный, самый успешный и вознаградивший меня эксперимент.

— Даже если Омниус решит уничтожить меня или отправить назад в рабский барак, я буду испытывать благодарность и счастье от той возвышенной жизни, какую мне довелось вести благодаря тебе. — В глазах Гильбертуса заблестели слезы.

Робот имитировал сильные эмоции.

— В качестве последнего одолжения, о котором я хочу тебя попросить, ты сам лично передашь Омниусу мою память — ты отнесешь ее в Центральный Шпиль. Неси ее в руках. Я не доверяю умениям некоторых роботов Омниуса.

— Я не подведу тебя, отец.

Единственный человек в корринском городе роботов, Гильбертус оказался наконец у цели своего пути — у входа в стилизованную металлическую башню из текучего металла.

— Лорд Омниус, по вашему требованию я доставил ядро памяти Эразма. — С этими словами он поднял маленький жесткий шарик, чтобы наблюдательная камера смогла рассмотреть этот предмет.

Рифленая металлическая поверхность рябью отражала кроваво-красный свет корринского солнца. Ворота, ставшие текучими словно ртуть, сложились, открыв проход внутрь Шпиля — словно в пасть, готовую поглотить Гильбертуса.

— Входи!

Гильбертус шагнул в здание и оказался внутри просторного помещения. За прошедший день вид его изменился до неузнаваемости: на стенах появились узоры, напоминавшие формой иероглифические письмена, видимо, чисто декоративного характера. Словно слепые, подернутые бельмами глаза, на стенах тускло поблескивали молочно-матовые экраны Омниуса.

Дойдя до середины помещения, Гильбертус почтительно остановился, держа в руке драгоценный модуль.

— Вот то, что вы требовали, лорд Омниус. Я… я полагаю, что вы найдете полезным сохранить базу данных Эразма. Там есть многое, чему можно поучиться.

— Как смеет жалкий человек говорить мне, как и чему следует учиться, — громовым голосом провозгласил всемирный разум.

Гильбертус низко поклонился.

— Я не имел в виду ничего оскорбительного.