|
Теперь шло слежение за опасностью, которое пережила Луиза Шепард, вместе с огромной толпой во главе с Благовоспитанным Животным перед домом. Потом жена астронавта превращалась из личности в исполнителя, по крайней мере, на время полета, хотела она того или нет. Это стало неотъемлемой частью процедуры: во время завершения полета жена астронавта должна была выйти из дома и столкнуться с Животным всеми его камерами и микрофонами, ответить на все вопросы и остаться при этом Совершенной Супругой Астронавта, на которую смотрит практически весь мир. Именно эта мрачная перспектива разрывала сердце бедняжки, пока ее муж-герой находился в полете. Именно это чаще всего вызывало нервные расстройства у жены пилота в космическую эру. Ведь для астронавта полет заключался в том, чтобы пролететь на ракете и, если Бог даст, не опозориться. А для его жены полет состоял из… пресс-конференции.
Вопросы Животного были на удивление бесхитростными, и все же на них нелегко было ответить. Стоило ответить на один, и вы просто увязали в следующих. – Что у вас на душе? – Что бы вы посоветовали другим женщинам, чьи мужья окажутся в опасной ситуации? – Какое блюдо вы прежде всего приготовите для Гордона (Эла, Гаса, Джона, Скотта, Уолли)? – Вы чувствовали себя рядом с мужем, когда он был на орбите? Выбери один из них! Попытайся ответить! Возникали и проблемы с этикетом. Порою Благовоспитанное Животное осаждало дом не только жены, но и матери героя. Мать Гленна стала очень популярна на телевидении. Она выглядела и говорила именно так, как и полагалось Идеальной Матери Астронавта. У нее были седые волосы и очаровательная улыбка. А когда Уолтер Кронкайт на канале Си-би-эс связался с Мыса с Hью-Конкордом, чтобы сказать миссис Гленн несколько слов, она воскликнула: «Ах да, Уолтер Кронкайт!» – словно приветствовала кузена, которого не видела много лет. Однако кого все-таки полагалось интервьюировать после полета первым: жену, мать или президента? Мнения высказывались разные, что лишь усугубляло напряжение. Но вне зависимости от этого порядка жена не могла отделаться от журналистов. Даже Рене, скрывавшаяся от них во время полета Скотта, покорно отправилась на пресс-конференцию, устроенную на базе на Мысе. Теперь остальные жены приходили поддержать жену полетевшего в космос астронавта не потому, что ее муж находился в опасности, а потому, что ей предстояло столкнуться с телекамерами. Жены старались взбодрить бедняжку перед истинным испытанием. Они любили по такому поводу разыгрывать сценку про Скуэрли Стейбла. Одна из жен – в этой роли очень хороша была Рене Карпентер – изображала Нэнси Такую-то с телевидения; она подносила ко рту кулак, как будто держала микрофон, и говорила: – Мы находимся перед скромным загородным домом Скуэрли Стейбла, знаменитого астронавта, который только что завершил свою историческую миссию. Здесь находится его милая жена, Примли Стейбл. Вы, должно быть, счастливы, горды и благодарны в этот момент? Затем она совала кулак под подбородок другой жене, и та говорила: – Да, Нэнси, это правда. Я сейчас счастлива, горда и благодарна. – Скажите нам, Примли Стейбл… Можно, я буду называть вас просто Примли? – Конечно, Нэнси. – Скажите, Примли, что вы чувствовали во время взлета, в тот самый момент, когда ракета вашего мужа начала подниматься от Земли, отправляя его в историческое путешествие? – По правде говоря, Нэнси, я пропустила эту часть. Я очень устала, потому что встала рано утром и долго задергивала занавески, чтобы люди с телевидения не совались в окна. – У вас, наверное, стоял в горле комок размером с теннисный мяч? – Да, примерно такого размера, Нэнси. С теннисный мяч. – И, наконец, Примли, я знаю, что самая важная молитва в вашей жизни была услышана: Скуэрли благополучно вернулся из космоса. |
