Приближалось время заката. Крейсеры Пятой стояли, словно воины‑титаны, покрытые многочисленными шрамами. Это были не следы вражеских снарядов – от попадания атомных зарядов корабль давно бы превратился в пыль. Глубокие рубцы оставили пыль и обломки астероидов, которых не смогли вовремя уничтожить лазерные пушки.

Выйдя на пандус «Старзонга», Биррел мрачно осмотрел иссеченный, покрытый вмятинами корпус корабля. «Черт побери, – подумал он, – еще одна такая победа, и я останусь без эскадры».

Командор крепко пожал руку подошедшему Брешнику.

– Все было отлично. Оставьте на кораблях только дежурный состав, а остальные пускай возвращаются в свои гостиницы. Людям надо отдохнуть. Постройте экипажи.

Через несколько минут усталые, хмурые астронавты строевым шагом направились в сторону ворот космопорта. К радости победы примешивалась горечь воспоминаний о погибших товарищах. Пятая потеряла почти четверть своих крейсеров и половину скаутов.

Но колонна не успела дойти до выхода из космопорта. Навстречу ей ринулась толпа людей в черных формах флота ОМ. Вопя от восторга, земляне стали обнимать своих товарищей по бою, подбрасывать их в воздух, хлопать по плечам. Восторженные крики, словно раскаты весеннего грома, звучным эхом прокатились между опаленными солнечным огнем кораблями Пятой.

– Это еще что такое? – недовольно сказал Биррел, наблюдавший со стороны за радостной кучей малой. – Я не давал приказ «вольно».

– Бросьте, командор, сейчас можно забыть на время о дисциплине, – улыбнулся во весь рот Гарстанг. – Эти парни еще несколько дней назад дрались плечо к плечу с ними, разве вы забыли?

От хваленой дисциплины Пятой вскоре не осталось и следа. Астронавты с Лиры потеряли свою чопорность и надменность. Да, земляне летали на старых, примитивных посудинах, но они славно дрались и ценой огромных жертв сумели спасти Пятую от неминуемой гибели. Вскоре на космодроме не осталось ни одного мрачного лица – за исключением Биррела.

– Отлично же мои парни подчиняются приказам, – проворчал он. – Мало я их муштровал, мало!

Однако в его голосе не было осуждения. Вскоре к командному составу Пятой подошли четверо офицеров в черной форме флота ОМ. Впереди шел адмирал Ланей. Его лицо было как всегда суровым, но в глазах плясали чертики.

Он дружески пожал руку Биррелу.

– Примите мои искренние поздравления, командор, – сказал он сердечно. – Пятая была великолепна!

– Благодарю, адмирал, – ответил Биррел. – Пятая действительно справилась со своей задачей, но должен признать, что ваши умелые действия немного  упростили дело.

Оба расхохотались и, отбросив все церемонии, по‑дружески обнялись. Побеседовать им помешал Веннер. Он примчался словно вихрь со стороны флагманского корабля и, отдав честь, выпалил:

– Прошу прощения, командор, вам необходимо срочно прибыть на «Старзонг».

Сердце Биррела екнуло. Он отлично понимал, что его могли позвать назад лишь по одной‑единственной причине. Пришло долгожданное послание от Фердиаса. Продолжая по инерции улыбаться, Биррел обратился к Ланею:

– Прошу прощения, адмирал, я должен идти. Надеюсь, мы сегодня еще побеседуем с вами тет‑а‑тет.

Ланей кивнул.

– Я понимаю, командор, у нас с вами есть неотложные дела даже в минуты триумфа. – Он посмотрел на бушующую черно‑голубую толпу и задумчиво сказал: – Может быть, нам все‑таки стоит для порядка сказать своим парням «вольно»?

Когда Биррел торопливым шагом вошел в радиорубку, его ждало два послания от губернатора Лиры – одно открытое, а второе – в закрытом коде, известном на Пятой одному лишь ее командору.