Она даже и вспомнить не могла, почему так повелось. В ящике у зеркала, в их с Зазой спальне, хранились ее нехитрые, еще девичьи радости — выцветшие польские тени, мамина тушь “Ленинград”, почти бесцветный блеск для губ — в Вознесенском всегда следили за нравственностью. И боевой раскраской пользовалась только продавщица одного из двух Вознесенских магазинов Лидуха — бедовая разведенка.

Вряд ли все эти причиндалы Мицуко подойдут к ее выцветшим белым волосам, узким бровям и смуглой коже… Но они такие маленькие, такие аккуратненькие, такие замечательные…

И Настя решилась.

Сначала она подвела один глаз, потом другой. Получилось не очень хорошо и не совсем ровно, но глаза, такие же выцветшие, как и волосы, неожиданно сверкнули и приобрели глубину. Покончив с глазами, Настя раскрыла помадный тюбик. Помада “Angel № 63” оказалась серо-пепельной, под стать карандашам. Довольно странно, если учесть, что перед ней Мицуко предстала в демонически-черном макияже. Похоже, что Мицуко постоянно экспериментирует, и все ее косметические эксперименты зависят только от какой-нибудь мужской визитки.

Тонкий слой помады веригами повис на губах. Нет, волочить на себе такую тяжесть она не способна! Но перед тем как избавиться от нее, Настя все-таки заглянула в зеркало. И… осталась там на добрых десять минут. Пожалуй, она ошиблась, определив цвет как серый. Влажный, слегка подрагивающий мутновато-жемчужный, блеск — так будет вернее. И так блестеть мог только восковой бок груши сорта “Любимица Клаппа”.

Нет, конечно же, в самой Насте ничего не изменилось, и все же…

Теперь самоуверенный прыщ из конторы “Валмет” никогда бы не сунул ей в руки ведро и тряпку!

Настя вздохнула и подобрала с пола свою одежду: черная широкая юбка с подкладкой (подарок зугдидской родни Зазы), черная, расшитая люрексом кофта (подарок цхалтубской родни Зазы) и черный батистовый платок на голову — подарок самого Зазы. Вещи удобные и практичные. Но все дело в том, что в этом городе совсем другое представление о вещах: униформа для техперсонала, вот как называются все эти Настины сокровища!

И надевать их теперь ей вовсе не хотелось.

Настя вернулась на кухню и посмотрела на часы.

Семь утра. Три часа прошли незаметно, кто бы мог подумать. Она присела на табуретку, вытащила из сумки блокнот для заметок “Российский садовод” и принялась писать. Перечень дел получился довольно большим, и нужно очень постараться, чтобы до отъезда успеть их переделать.

1. Купить билет домой.

2. Купить обои.

3. Купить хорошие семена помидоров (импортные), если найду магазины.

4. Поклеить обои в комнате.

5. Навести в квартире окончательный порядок.

6. Поставить свечку за упокой Кирюши.

7. Поставить свечку за здравие Илико и Зазы, черт с ним.

8. Поехать на кладбище на девять дней.

9. Отправить Кирюшины вещи посылкой в Вознесенское.

10. Купить подарок для Илико.

11. Купить подарок для Зазы, черт с ним.

12. Купить что-нибудь Нине и Тамаре.

13. Позвонить Нине и Тамаре и узнать, сняли ли Мцване. Сказать, чтобы Рислинг до моего приезда не трогали.

14. Выбросить шлюхину косметику.

Последний пункт всплыл так неожиданно, что Настя даже удивилась: неужели это ее рука вывела на бумаге столь категоричную строчку? Но отпираться бессмысленно: она.

До открытия всех мыслимых магазинов оставалось по меньшей мере два часа, и Настя решила всерьез заняться квартирой. И отправилась в кладовку, подыскать себе кое-что из старых Кирюшиных вещей. Не будешь же корячиться в подарочном люрексе, честное слово!.. Какой-нибудь — спортивный костюм ее вполне устроит.

Но спортивного костюма Настя так и не нашла.

Зато совершенно неожиданно обнаружила кожаные джинсы.