– Просто у султана слишком много врагов и он вынужден воевать с оглядкой назад, – возразил Кызы. – Но стоит ему примириться с кем-то одним….

– И я даже догадываюсь, с кем именно, – улыбнулся я, в очередной раз помянув добрым словом Власьева, и выдал подробный расклад международных дел, касающихся Османской империи.

Дескать, ситуация однозначна – мир возможен только на западе, но никак не на востоке, с Персией. А учитывая, что шах Аббас, да и подавляющее большинство его подданных – шииты, кои с суннитами грызутся как кошка с собакой, думается, Стамбулу вовеки с ними не договариться. Да и нельзя им этого делать, ведь тогда придется признать за шахом все, что он успел оттяпать у османов, а это не куски – кусищи. Получается, в случае открытого неповиновения Кызы-Гирея султану придется воевать с Крымским ханством вновь с повернутой на восток головой. И потом не следует забывать, что в случае турецкого нашествия хан, благодаря заключенному с Русью союзу, не останется в одиночестве. Итог мой был в высшей степени оптимистичен:

– Татарская конница и русский пеший ратник – это безудержный напор в нападении и непоколебимое мужество в обороне. Совладать с каждым по отдельности возможно, одолеть их в соединении не в силах никто.

– Для начала мне надо попытаться избежать предначертанного судьбой, – напомнил о своей скорой смерти Кызы. – Да и касаемо стойкости твоих воинов…. Верю, она велика, но может уступить ярости янычар.

– А это легко проверить на деле.

Хан вопросительно уставился на меня. Я улыбнулся и принялся излагать, с чего следует начать нашу дружбу. Если кратко, суть заключалась в том, что Кызы-Гирей добровольно уступает нам свои территории между Северским Донцом и Днепром, благо, они невелики. Кроме того, хан отпускает на волю всех рабов, томящихся на сегодняшний день в Крыму. Далее Русь сама изгоняет турков с земель Северного Кавказа, попутно взяв и их твердыню Азов. И тогда Кызы-Гирей воочию, глядя со стороны, убедится, кто сильнее – Москва или Стамбул. Причем для достоверности ему будет предоставлено два доказательства. Когда мы станем захватывать эти земли вместе с городом Азовом, он увидит, сколь мы сильны в нападении, а когда османы попытаются вернуть утерянное обратно, убедится, как стойко умеем обороняться.

– Со стороны не выйдет, – перебил меня Кызы-Гирей. – Султан потребует от меня начать войну с Русью, а в случае отказа пришлет иного хана, и тот войдет в Бахчисарай вместе с турецким войском.

– Он не войдет туда, потому что ты разобьешь его войско на пути к городу, – возразил я и, улыбнувшись, поправился. – Точнее, мы с тобой разобьем. И одновременно с этим русские полки отнимут у османов все приморские города, которые окажутся занятыми нашими гарнизонами. И тогда второе войско Стамбула мы с тобой встретим во время их высадки на берег. А сухопутных дорог в Крым нет вовсе, если не считать Ор-Капы, то бишьПерекопа, но там им не пройти.

– Кефе, Керчь, Балыклава…., – с сомнением протянул он. – Взять эти города…. У них всех могучие стены и много воинов.

– Я не стану рассказывать об умении моих гвардейцев брать города. Лучше отпиши шведскому королю Карлу и спроси, сколько каменных твердынь в Эстляндии и Лифляндии мы с Федором Борисовичем отобрали у него этой зимой. А для надежности задай тот же вопрос польскому королю Сигизмунду. Он тоже лишился множества городов, в том числе и Юрьева-Литовского, а ведь тот….

Я был сух и краток в описании могучих крепостных стен бывшего Дерпта, оперируя исключительно цифрами: толщина, высота и так далее. Но возможно, эта краткость вкупе с равнодушным тоном сильнее всего подействовала на хана.