— Да разве я бы посмела упрекать в чем-либо папу?! — обиделась та и тут же хитровато улыбнулась: — Разве я виновата в том, что мой папа капитан первого ранга и командир не только корабля, но и целого дивизиона эскадренных миноносцев?

Степан Петрович усмехнулся ходу мыслей не по годам рассудительной дочери и не преминул подковырнуть ее:

— А вот если бы твой отец, Ксюша, был бы уже адмиралом, то вы бы с мамой непременно благоухали в великолепной каюте класса люкс.

— Не занимайся самобичеванием, папочка! — улыбнулась та, обняв его. — Я же ведь уже говорила, что тебе очень даже идут погоны капитана первого ранга.

— Я утешен тобой, Ксюша, в моем безутешном горе! — рассмеялся Степан Петрович, гладя по голове дочь, прильнувшую к нему.

— А где же ты будешь ночевать, Степа? — несколько растерянно спросила Ольга Павловна, еще раз оглядев каюту.

Тот же только улыбнулся ее наивности:

— Конечно, на «Гневном», Оля. Ведь мне предстоит большая работа по его подготовке к переходу в трудных погодных условиях.

— Опять ожидаются штормы, Степа? — тревожно спросила Ольга Павловна, вспомнив о своих переживаниях во время жестокого шторма в Черном море.

— Ты права. Сейчас начинается самый неблагоприятный период для судоходства в этих местах. Но вам не надо беспокоиться, так как «Константин» гораздо больше «Гневного», и потому его не будет так швырять даже в жестокий шторм, как мой миноносец.

— О Господи! Когда же все это закончится? — с какой-то безысходностью воскликнула Ольга Павловна.

— Когда придем в Бизерту, Оля.

Ксения непонимающе посмотрела на мать:

— Мама, ты разве забыла, что папа у нас флотский офицер! О чем же ты думала, когда выходила за него замуж?! Мол, пусть он мотается себе в море, а я буду спокойненько поджидать его на берегу? Так, что ли?! — и на ее глазах выступили слезы обиды за отца.

Родители, никак не ожидавшие столь бурных эмоций у дочери, снова озабоченно переглянулись.

«Вот это да! — удивленно подумал Степан Петрович. — Ай да Ксюша! А ведь будет верной спутницей своего избранника», — удовлетворенно отметил он.

«А ведь Ксюша-то, в общем, права! — сокрушенно призналась сама себе Ольга Павловна. — Расхныкалась, как институтка, когда, пожалуй, впервые в жизни столкнулась с трудностями. Сдача Порт-Артура и японский плен не в счет — ведь там я была в кругу своих подруг и единомышленников, отвечая, к тому же, только за себя».

Степан Петрович обнял супругу и дочь:

— Ты не совсем права, Ксюша. Ведь мама испугалась вовсе не трудностей, а неопределенности нашего положения. И у нее сейчас естественная тревога за всех нас, включая, конечно, и Павлика. Однако все мы — одна семья и потому преодолеем все трудности, которые встретятся на нашем пути. И до тех пор, пока мы вместе, они нам не страшны. Это именно так, Ксюша. Поверь мне!

Ксения благодарно посмотрела на отца:

— Как хорошо, папа, когда ты рядом! А ты, мама, извини меня за мои слова — мне просто стало очень обидно за папу.

— Правильно говорят, Ксюша, что жизнь прожить — не поле перейти. Пока же папа с нами — нам действительно ничего не страшно…

Так и стояли они, обнявшись, потомки древнего дворянского рода, вынужденные покинуть свое Отечество.