Мне подумалось, что крепкая смесь водки с мартини способна нейтрализовать действие косяка. Скорее всего, это не имело ничего общего с действительностью, но меня все равно тянуло выпить. Я была не вполне уверена, что смогу вести членораздельный разговор или хотя бы просто ворочать языком, и потому временно перевела себя в Режим Минимальной Речи: не вклинивалась в разговоры, а только слушала или просто кивала с пониманием/сочувствием, пока говорил кто-нибудь другой. Зануда-австриец чуть было снова не привязался ко мне со своей фабрикой, и пока я маневрировала, чтобы от него улизнуть, меня вынесло прямо на принца.

– Катрин, вы не скучаете?

– Оттягиваюсь по полной, Сувиндер. Обалденная тусовка! А ты, маленький принц, не скучаешь, бэби? – Ага, Катрин. Все еще в Режиме Пьяного Лепета. Идиотка, заткнись немедленно.

– Ха-ха! Вы такая остроумная, Катрин. Да, приятно вернуться домой. Согласен, вечер удался. Кстати, я уже говорил, что хочу показать вам еще кое-какие уголки страны. Лангтун Хемблу жаждет устроить нам поездку на джипе. Недели бы хватило. Катрин, здесь необычайно красивые места. Можете задержаться у нас подольше? – Он умоляюще сложил руки. – О Катрин, пожалуйста, скажите, что можете!

– А, катись все к черту, почему бы и нет? – услышала я собственный голос. Да, травка была забористая.

– О, вы – просто чудо! Вы меня осчастливили! – Сувиндер, кажется, собирался взять мое лицо в ладони, но потом передумал и просто схватил меня за руки – к этому моменту они более или менее отогрелись, причем без видимых признаков обморожения – и тряс до тех пор, пока у меня снова чуть не застучали зубы.

Я спала очень, очень крепко всю ночь напролет. Сначала я была почти уверена, что проведу ее не одна. На приеме, где царила непринужденная атмосфера, располагающая к интиму, я выделила из толпы нескольких вполне подходящих кандидатов и, кроме того, ощутила в себе размягченную, нетрезвую сговорчивость и своего рода устремленность к мужскому полу, что всегда помогает... но в конце концов, наверно, сказалось утомление, что ли. Вечер действительно удался, я завела огромное количество контактов, почти все из которых означали для меня знакомство с интересными людьми, собрала кучу информации и вообще замечательно провела время, как в юности.

У меня даже не возникло мысли, что согласие на поездку по стране с Сувиндером – это ошибка. Я не исключала, что в прохладном свете нового дня смогу и пожалеть о своей уступке, но в тот момент раскаяния не было и в помине; пока еще не было.

Кроме того, здесь была диковинная радуга животных: серые лангуры, красные панды, голубые овцы, черные медведи и куницы с желтыми горлышками, которых почти невозможно было увидеть и о чьем присутствии – как и о присутствии леопардов, туров, горалов, кабарги, мунтжаков, горных кроликов и антилоп, которые делили с ними горы, – можно было судить только по их помету, следам и костям.

Мы с принцем посетили Джойтем, Хрусет, Сангаману, Камалу и Герросакаин. Лангтун Хемблу неторопливо вел старый «лендкрузер» через десятки скученных деревень, где жители при нашем появлении останавливались, расплывались в улыбках и почтительно кивали, дети со смехом бросались врассыпную, козы, спотыкаясь, трусили прочь, овцы с безразличным видом брели дальше, а куры все так же деловито клевали дорожную грязь. На развалинах великого монастыря Трисул мы сделали остановку, чтобы выпить чаю.

В низине повсюду цвели кусты рододендрона; их блестящие, толстые листья были такого густого цвета, что казались не зелеными, а почти черными. Деревьев здесь осталось мало, разве что в предгорьях и на крутых склонах кое-где сохранились остатки смешанных лесов. Их потеснили фермы, разбросанные по холмистой местности; ряды домов, словно контурные линии, обводили каждый подъем земли.

Родственники, знать, ламы и государственные чиновники встречали принца по-разному: кто – с вежливой приязнью, кто – со сдержанным уважением, кто – просто по-дружески, а иные – с неподдельной радостью.