Но её бледного света было явно недостаточно для того, чтобы освещать дорогу припозднившихся путников.

   Мужчина сердито подрыгал сначала одной промоченной ногой, потом другой и пошёл в сторону арки.

   Где-то неподалёку завыла собака.

   Мужчина в сердцах чертыхнулся, но, тем не менее, продолжил свой путь.

   ***

   Неведомый художник взмахнул кисточкой и разбавил водой густую синеву изображающую картину ночи.

   Излишки влаги стекли на траву и превратились в ночную росу.

   Кто-то разбудил поёживающийся от прохлады рассвет и он, встав на цыпочки, потянулся и начал расправлять свои лучи.

   И если о том, кто же именно разбудил рассвет, ничего неизвестно, то Александра Наполеонова разбудил звонок сотового.

   Пошарив под подушкой, следователь открыл глаза и при робком свете, едва пробивающемся сквозь шторы, узнал номер звонившего. Это был его непосредственный начальник.

   – Фёдор Поликарпович, слушаю, – пробубнил Наполеонов, забыв поздороваться.

   – Я вижу, ты уже проснулся, молодец! – похвалил начальник.

   На языке у Наполеонова вертелось, – так вы же сами и разбудили. Но он благоразумно не выдал фразу в эфир, терпеливо ожидая, что же скажет начальство дальше.

   – Саша, (он единственный называл Наполеонова Сашей. Хотя все остальные называли его Шурой или более формально – Александр Романович), ты собирайся по-быстрому, и выезжай на Гришина 28 а. Там арка ведёт во двор. Группа уже выехала.

   – Что случилось-то? – не выдержал Наполеонов.

   – Там вроде мужчину обнаружили с ножом с спине. Вот поезжай и разберись на месте.

   – Почему обязательно я? – не удержался Наполеонов.

   Ответом ему были короткие гудки.

   Наполеонов тяжело вздохнул и спустил босые ноги с кровати, нащупал тапочки и потопал на кухню. Загремел чайником, выпил стакан кипячёной воды и направился в ванную.

   – Шура, ты чего так рано? – спросила Софья Марковна, выглянув из своей комнаты.

   – Доброе утро, мама!

   – Доброе…

   – Хотя, какое оно доброе, начальство звонило. Срочно выезжаю на труп.

   – Но сначала позавтракай!

   – Если успею…

   – Успеешь, успеешь, – Софья Марковна заспешила на кухню.

   На улицу следователь вылетел через двадцать пять минут, съев яичницу с ветчиной и запив её чашкой сладкого крепкого кофе.

   Наполеонов на ходу поднял вверх замок ветровки.

   Он бросил недовольный взгляд на небо. Солнце хоть и нарисовалось на нём, но греть, особо не спешило. А ведь ещё совсем недавно стояла такая жара, что хоть уши пали.

   Забираясь в свою «ладу калину» Наполеонов, думал о том, почему нельзя распределить температуру воздуха так, чтобы человеку всегда было комфортно.

   Он бросил ещё один осуждающий взгляд на небеса, закрыл дверцу и завёл автомобиль и выехал со двора.

   Глава 2

   Когда Наполеонов подъехал к месту преступления, группа, действительно, была на месте.

   И все, кроме светящегося азартом Валерьяна Легкоступова выглядели, как нахохлившиеся воробьи.

   – Шур, не знаешь, чего вдруг сразу так стало холодно? – спросил судмедэксперт Илинханов, едва Наполеонов приблизился к жертве.