— А родители Мари?

— Про отца ничего не знаю. А мать была… такой печальной… молодой женщиной… Иногда она проводила весь день у себя… не вставая с кровати… спала, спала все время, представляете, шторы закрыты, двери закрыты, глаза закрыты, а иногда просто ухаживала, не предупредив, сначала только на ночь, а потом надолго, могла сбежать на несколько дней.

— Она уходила из дома?

— Да-да.

Я чувствую, что эти воспоминания бередят Миша душу. Она редко откровенничает о прошлом.

— Я встречала малышку в аэродроме. То с матерью, то совсем одну. Она… с куклами или этими… штуками из пластмассы. Как-то раз я пошла в парк… День выдался очень холодный. И они с матерью были там, они…

— Гуляли по парку?

— Да, но девочка… Она шла без халата.

— Без пальто?

— Да. У нее его не было. А ее мать все говорила и говорила, она была милашка с дочкой, но, казалось, не замечала. Холода. Тогда я отдала свой пульт Мари и сказала: приходи ко мне, когда захочешь.

— Она узнала вас?

— Да, разумеется. Мы часто виделись в… проезде.

— В подъезде. И она пришла?

— Да, несколько дней спустя она постучалась в мою дверь. Я была… так… Но что я могла сделать? Она поужинала, а затем снова ушла. Потом она приходила… очень часто… И даже оставалась на ночь. А потом проводила у меня почти все время.

— Вы не предупредили службу социальной помощи?

— Нет. У меня мелькала такая мысль, но… в голове крутилось слово, это слово, знаете… страшное.

— Какое слово, Миша?

— Ну, которое… понос. Только глу… гло… глагол.

— Доносить?

— Да. Доносить — для меня это было решительно немозвожно. Просто духу не хватило бы… Ее мать пыталась… выпутаться, она была очень… понимаете? Она тоже иногда приходила ночевать ко мне. Случалось, по нескольку дней с нею все было благополучно. И тогда она сама занималась дочкой.

— Что с нею стало?

— Она умерла. Мари только достигла… совершенства.

— Совершеннолетия?

— Вот именно. Попала… — Миша не может подобрать нужного слова, — …машина…

— В автомобильную аварию?

— Да.

— И после этого вы взяли на себя всю заботу о Мари?

Молчание обволакивает нас.

— Вам тяжело вспоминать об этом, Миша?

— Да, но теперь… иное дело. Совсем… инаковое.

— Безусловно. Мари ждет ребенка, беременность протекает хорошо, и это чудесно.

— Но я не смогу рассказать.

— Кому?

— Малышу. Я хотела бы рассказывать ему, как… как… как… Вы только что называли это слово.

— Бабушка?

— Вот.

— И почему же вы не сможете рассказывать ему сказки, как бабушка?

— Слишком уж я… немногосложна… и что-то я совсем… сбесилась. А вы?

— Со мной все нормально, Миша, я не обессилел. Вы утомлены, потому что долго говорили сегодня. И кстати, мне показалось или в последнее время вы и вправду немного грустны?

— Знаете, уборная женщина принесла мне карманы.

— Кармашки для хранения?

— Нет…

Она соединяет большой палец с указательным и с некоторым озорством в глазах смотрит на меня через образовавшееся отверстие.