Елена вместе с ними прошептала: «Аминь». Встав, Аллегрето направился к выходу. Он выглядел так, будто не верил самому себе. На лице еще остались следы слез. Она неуверенно улыбнулась. Он крепко схватил ее за руку и притянул к себе.

– Ты бы лучше быстрее исповедалась, – хрипло произнес он. – Я не собираюсь отправляться на небеса без тебя, ведьма.

Глава 32

Три недели священник Навона каждое воскресенье оглашал после службы имена Аллегрето делла Навоны и Елены Розафины ди Монтеверде и спрашивал прихожан, известны ли им какие-либо причины, мешающие заключению брака.

Ни у кого возражений не было. Елена сомневалась, что пастухи и жены рыбаков вообще знают, кто она такая. Весьма унизительное открытие, ибо в городе любое произнесенное ею слово, любое действие становились предметом серьезных обсуждений. Но Елена хотела, чтобы их имена были оглашены и записаны.

Они с Аллегрето еще не говорили о том, куда отправятся после свадьбы. Но в любом случае за пределы Монтеверде. Несмотря на отказ от правления, она, как жена Навоны, представляла угрозу для всякой новой власти.

Они не могли здесь оставаться. Только это и печалило Елену. Она никогда бы не подумала, что полюбит место, которое вызывало у ее сестры лишь страх и презрение. Глядя на сверкающее озеро, синие горные вершины, плывущие над ними облака и городские башни, украшенные разноцветными флагами, она понимала, что так влекло сюда Аллегрето.

Это и в самом деле будет изгнание, только она не знала, куда им придется уехать.

В день свадьбы на Елене был красивый наряд из голубого дамасского шелка, головным убором служила гирлянда из цветов. Свежий весенний бриз играл ее распущенными волосами и длинным шлейфом, волочившимся по сорной траве и неровной дороге. Хотя день выдался не слишком погожим, но сквозь темно-синие облака пробивалось солнце, озеро сверкало под яркими стрелами его лучей. Вдали поблескивали мокрые весла раскрашенной галеры, переправлявшей на юг какого-то богатого торговца.

Елену, словно крестьянку, сопровождала в церковь одна Маргарет. Ни белых верховых лошадей, ни золотых балдахинов.

Неподалеку от церкви ждал Зафер в пышном восточном наряде, какого Елена никогда еще не видела на нем. Юноша держал за руку сына Маргарет, чтобы тот не упал и не запачкал свою лучшую воскресную одежду. Служанка не сводила с него глаз и застенчиво улыбалась.

– Зафер сегодня великолепен, – сказала Елена. – И так любит твоего сына.

– О, миледи! Я должна бы... – Маргарет закусила губу, но потом выпалила: – Мы творим ужасные дела! Я не могу... Я не осмеливаюсь вам сказать...

– Пожалуй, я могу догадаться.

– У нас связь, – чуть слышно пробормотала Маргарет, опустив голову.

– По-моему, он тебя очень любит, – ответила Елена.

– Но веру менять не хочет. Я так его просила, так просила.

Елена взглянула на склоненную голову служанки. Да, церковного благословения на брак Маргарет с Зафером не получат.

– Вы оба можете оставаться с нами. Аллегрето никому не позволит вас разлучить.

– Гран мерси, ваша светлость. Благодарю вас. Я слаба. У меня нет сил уйти от него.

– Это не слабость. Это любовь, – тихо сказала Елена. – Не думаю, что Господь осудит вас, даже если это сделают люди.

– Вы полагаете, миледи? – дрожащим голосом спросила Маргарет и взглянула на Зафера. Ее малыш смеялся, повиснув на его руке и хватая за рог пасущуюся козу. – Я не могу его покинуть. Даже ради спасения моей души.

– Я знаю.

Маргарет кивнула и сжала руку Елены.

– Господь вознаградит вас и милорда за вашу милость. – Она улыбнулась.