– Главное, что мы знаем, как на самом деле обстоят дела, а до других мне нет дела.

Ее улыбка погасла. Внимательнее посмотрев в лицо маркиза, Грейс увидела под маской враждебности затаившееся отчаяние.

– Лорд Шин…

– Господи, Грейс. Меня зовут Мэтью. Я лорд этой самой дыры, где мы с тобой вместе прозябаем. Больше у меня ничего нет.

– Мэтью, – позвала его Грейс.

Услышав свое имя, звучавшее в ее устах как ласка, Мэтью слегка расслабился. Где-то внутри его сжатая пружина вдруг медленно начала разворачиваться.

Она судорожно втянула воздух. Грейс все еще продолжала надеяться, что Мэтью отбросит свою осторожность и ставшие уже не важными принципы ив конце концов ответит на ее страсть.

Впрочем, она знала его не так уж хорошо, и ей было трудно предположить, как он мог повести себя в данном случае. Но эта неопределенность проистекала не от слабости его характера. Он был сильным человеком. Последние одиннадцать лет ему приходилось постоянно бороться за свою жизнь.

– Мэтью, – снова повторила она. Казалось, Грейс произносит его имя как заклинание, которое ей самой приятно слышать. – Мне не хочется напоминать тебе об этом, но ты живешь в изоляции от большого мира, и неизвестно, появится ли в этом заколдованном королевстве еще когда-нибудь женщина.

Нет, не стоило ему это говорить. Брошенный на нее сердитый взгляд сразу же показал, что она допустила ошибку. Перед глазами Грейс возник посаженный в клетку ястреб, и этот трагический образ заставлял ее еще решительнее добиваться своей цели.

– Ты делаешь это из жалости? – резко спросил он.

С каждой минутой ей все труднее было сохранять спокойствие. Грейс подавила в себе желание накинуть на плечи халат. Распрямив плечи, она снова заговорила:

– Из жалости? – Немного подумав, Грейс прибегла к последнему средству: – Я хочу тебя. Мне кажется, и ты меня хочешь.

Выражение его лица сделалось серьезным и напряженным.

– Да, я хочу тебя, но это неправильно…

– Но почему же?

– Это жестоко, Грейс. И недостойно тебя. Пора прекратить эту отвратительную игру. Я не подчинюсь своему дяде, что бы там ни нашептывали мне мои инстинкты. Я поклялся себе, что не причиню тебе вреда. Если я сделаю тебя своей любовницей, это будет означать, что я опустился до Монкса и Файли.

Грейс заглянула маркизу в глаза и снова заговорила, причем в ее голосе ощущалось странное спокойствие.

– Вполне возможно, что моя жизнь уже подошла к концу. Я никогда не выберусь отсюда. Монкс и Файли могут завтра просто убить меня. Когда выходила замуж, я была девственницей. И всегда была верна своему мужу. Но та жизнь для меня уже закончилась. А здесь, за этим забором, установлены совсем другие законы. – Грейс называла вещи своими именами, говорила открыто. Она и в самом деле стала здесь другой женщиной, и лишь горячечный румянец на ее щеках свидетельствовал о том, что ее прежние реакции были не до конца изжиты.

Он смотрел на нее, и в его глазах дрожали тревожные огоньки.

– А что, если ты забеременеешь? – почти зло спросил он.

– Не думаю…

– Ты уверена? Ведь твой муж был пожилым человеком. Может, в этом дело?

– Не знаю. Но за девять лет супружеской жизни со мной этого так и не случилось.