Питер всплеснул руками, словно ему пришла в голову новая идея.

– Я сижу здесь и вот о чем думаю: здорово было бы, если бы мы вместе могли провести лето где-нибудь на Западе, в Калифорнии, стране красных кедров, или даже в Санта-Фе, можно было бы нанять джип и попутешествовать. – Он взглянул на них обеих. – Может быть, это невозможно… Я не знаю. Я только подумал… – закончил он как-то тоскливо.

И Дженни подумала: «Ты слишком спешишь». Это так типично для Питера, но его побуждение было достойно похвалы, и было замечательно, что они действительно могли разговаривать все вместе сейчас, а не один на один друг с другом.

Это была не просто болтовня, а разговор по существу; и Дженни начала ощущать, как ее мускулы стали терять напряжение. Ее плечи расслабились, и она откинулась на спинку софы. Рука Джилл лежала рядом с ее рукой; было какое-то трогательное несоответствие между узкими, красивыми пальцами и яркими ногтями девочки и ее разумными речами.

– Разве можно поверить, что кто-то хочет построить торговый комплекс на полях сражений Гражданской войны? Ведь разрушают Аризонскую пустыню, там скоро ничего не останется… Послушай, Дженни, тебе нужно продолжать эту борьбу. Ты просто обязана. – Глаза Джилл возбужденно блестели.

Что-то шевельнулось внутри у Дженни, растущая гордость и самоуважение. События последних нескольких дней, ее поведение, ее провал – все это как-то унижало ее; так болезненно было чувствовать себя ничтожной, отвергнутой, какой-то маленькой в сравнении с этими двумя людьми. Сейчас она разговаривала с ними уверенно, и они слушали.

– Я буду продолжать вести эту борьбу, – повторила она, а потом пришлось добавить: – Хотя, может, именно эту я-то и должна буду оставить, но будут и другие битвы.

– А почему не эта? – спросил Питер.

– Есть целый ряд причин, долго объяснять.

– Ответь только на один вопрос: есть ли какая-нибудь опасность для тебя, если ты продолжишь эту борьбу?

– Нет, я так не считаю.

– Как ужасно все, что случилось с этим человеком в автомобиле. Тебе нужно быть осторожной, – предупредительно сказала Джилл.

«Девочка действительно тепло относится ко мне, – подумала Дженни, – это заметно по ее голосу, он звучит не фальшиво. Она просто так и думает».

– Я буду осторожной. – Она улыбнулась Джилл, думая, что всего несколько дней назад ей хотелось умереть. «Сейчас я не хочу. Мама потеряла всех во время гитлеровской оккупации и все же выжила, несмотря ни на что».

Джилл улыбнулась в ответ. У Питера было мирное, умиротворенное выражение на лице. В какое-то мгновение Дженни показалось, что они все трое как одна семья, отдыхающая спокойно вечером дома после хорошего обеда.

Такие странные повороты судьбы! Совсем недавно ее переполняло чувство праведного гнева, а сейчас она думала, как добр был Питер, как мила Джилл.

Джилл взглянула на свои часики.

– У меня завтра зачет по истории, и мне еще много нужно сделать сегодня вечером.

Дженни сразу встала.

– Конечно, Питер, ты не закажешь такси для нее?

– Я лучше провожу ее до общежития. – Он положил руки на плечи Дженни, повернув ее к себе. – Я хочу, чтобы ты знала: сегодня был чудесный вечер. Чудесный. – Его переполняли чувства. – Мы никогда не забудем его, никто из нас.

– Нет, – подхватила Джилл. Она колебалась некоторое время, прежде чем спокойно сказать: – Я очень сожалею, что причинила тебе столько беспокойства, Дженни. И я знаю, это все из-за меня.

Это была трогательная мольба о прощении.