– Вот где, – Док похлопал себя по животу. К Доку начинало возвращаться хорошее настроение. Вид у Брехуни был ошарашенный. – Что, старая шельма, поддел я тебя? – спросил Док с ликованием. – Ты для меня загадка. Миллионер, а дрожишь над каждым центом, норовишь выпить на дармовщину. Отчего это так?

– Дай пива. А то я сейчас умру.

– Умирай, только подольше. Приятно смотреть, как ты умираешь… Так почему ты такой скупердяй?

– Моей вины тут нет! – принялся объяснять Брехуня. – Такое уж сейчас умонастроение. Можно это назвать американским умонастроением. Наши проклятые налоговые законы порождают новый тип психики. Я говорю не о психических расстройствах, а именно о новом психическом типе. Еще два-три поколения – и мы произведем новый человеческий вид… Теперь можно пива?

– Нет.

– Если у человека водятся деньги, и он хочет что-то купить, он уже не думает как простачок: «По карману ли мне это?» Он думает, как бы с помощью самой покупки убавить налоги. Вся нация обрекается на нечестность, потому что честность наказуема… Но в моем случае все гораздо страшнее… Дай, пожалуйста, бутылку, тогда доскажу…

– Нет уж, ты прежде доскажи.

– Не я составлял эти налоговые законы, – трясясь, сказал Брехуня. – Только отдельные индивиды способны творить, но закон не позволяет жертвовать деньги личностям. Группам, организациям – пожалуйста. Но что способны создавать группы? В лучшем случае бухгалтерские книги. Чтобы получить часть моих пожертвований, индивид должен примкнуть к какой-то группе, потерять свою индивидуальность и способность к творчеству. Не я устанавливаю законы. И я ненавижу эти законы, которые душат щедрость и превращают благотворительность в бизнес. Как ни прискорбно, я вынужден поступать, как все. Знаю, тебе нужен микроскоп, но не могу тебе его подарить! Из-за налогов микроскоп, который стоит четыре сотни, обойдется мне в тысячу двести долларов. Потому что если я подарю его какому-нибудь институту, мне снизят налоги на тысячу шестьсот. Так что видишь, сколько я на тебе потеряю… Даже если тебе за научные изыскания присудят премию, ее почти всю съест налог! Ей-богу, я не против налогов. Однако я принципиально против законов, из-за которых благотворитель не может дарить от полноты сердца, а должен все время заниматься низменной бухгалтерией!.. А теперь дай мне пива, или я… – Брехуня был весь в испарине.

– Славная речь, – сказал Док. – Извольте, ваше пиво.

– А что у нас на завтрак?

– Бог его знает. Сегодня в Королевской ночлежке маскарад, «Белоснежка и семь гномов».

– Зачем это?

– Не знаю.

– Я буду рыжим гномом, – оживился Брехуня.

– Нет, ты больше похож на остывающую звезду. Волосы у тебя вокруг лысины – как гало…

Когда с пивом было покончено, они решили, что другого завтрака им и не надо. Док отправился в лавку и принес еще шесть бутылок пива, на этот раз – в порыве щедрости – своего, «богемского».

– Вот это я понимаю – пиво! – одобрил Брехуня. – Мексиканцы – великий и благородный народ. Сколько они всего нам дали – Пирамиду Солнца, и теперь еще вот это пиво. Немногие цивилизации могут похвастаться такими достижениями… Ты что-то начинал мне вчера рассказывать про свою монографию, а потом переключился на какую-то девчонку… Может быть, ты меня с ней познакомишь?

– Да, это будет очень занятная монография. В ней проводится мысль, что между эмоциональными реакциями цефалопод и человека существует некоторый параллелизм. Я собираюсь проследить патологические изменения при этих реакциях.