Джозеф-Мария решил нарядиться вампиром Дракулой. Он не видел фильма про Белоснежку, но был уверен, что вампиры есть в любом кино.

Тем временем Док и Брехуня яростно и бестолково спорили о мозаичной болезни табака, все больше запутываясь… За прорывом плотины последовал форменный потоп: посреди комнаты, в мусорном ведре с колотым льдом покоились шесть бутылок, оставшихся от купленного Брехуней ящика шампанского!

Док и Брехуня начисто запамятовали, что будет какая то вечеринка. Труба Какахуэте пропела сигнал к сражению, но они его не слышали из-за собственного ора. Весь цвет, вся молодость Консервного Ряда весело двинулась по озаренной китайскими фонариками тропинке к Ночлежке, а Док с Брехуней продолжали орать друг на друга…

Наконец Док сказал обычным, унылым голосом, который прозвучал оглушительно:

– Может, мне чем-нибудь другим в жизни заняться? Вот взялся за проблему осьминогов, и ничего у меня не ладится. Может, уехать куда-нибудь?

– Чушь, молодой человек! – сказал Брехуня. – Вы на пороге замечательной карьеры. Вас ждут почести.

– Почести меня не волнуют…

– Почем ты знаешь? У тебя же их сроду не было.

– Все равно, не пытайся меня удержать.

– Очень нужно. Ступай на все четыре стороны, ты у меня и так в глазах двоишься. Ты понимаешь, что ты оставил нас без обеда?

– Да я же купил целую гору котлет. И ты их все слопал – даже не дал разогреть.

– Все равно, мой юный друг, ты не имеешь права морить себя голодом…

На крыльцо взлетел Эдди, распахнул дверь:

– Док! Чего сидишь! Сейчас начнется! Лотерея!

Док выхватил изо льда бутылку шампанского и рявкнул:

– Брехуня, слушать мою команду! Сабли к бою!

Чуть ли не под руки поволокли они Брехуню по тропинке к Ночлежке.

А там уже полукругом стояли перед занавесом – только Дока и дожидались – гномы, звери, лесная нечисть…

– Ну, теперь, все в сборе, – сказал Мак и заглянул за занавес. – Как ты там, Джонни?

– Холодно, черт побери!.. – отвечал Джонни.

В этот миг вошел Элен с задранным носом и с гордым огнем в очах. С самого утра Джо Элегант трудился над его костюмом, стремясь отомстить всему человечеству.

Основу костюма составляла серая ночная рубаха, на которую были нашиты червы, бубны, пики и трефы. К солдатским ботинкам приделаны желтые помпончики. На шее и плечах красовался бумажный воротник, напоминавший колесо, на голове – картонный шлем с плюмажем. Рубаха подпоясана ремнем, на ремне длинные ножны. Правой рукой Элен гордо салютовал детской кавалерийской сабелькой.

Свою месть человечеству Джо запечатлел на одном определенном месте. Зад у рубахи был кругло вырезан, так что виднелась соответствующая часть Элена, разрисованная красными и синими кругами, под мишень.

От вида Элена захватывало дух. Элен не вертел головой по сторонам, не искал одобрения. Он и так чувствовал, что костюм удался – по наступившей тишине. Он лихо повел саблей – в пар-р-радное положение, вольн-а! и сложил руки на эфесе. В горле у него сперло от волнения.

– Я… – вымолвил он хрипло. – Я Прекрасный принц. – Тут все разглядели, что щеки у него нарумянены, а ресницы густо накрашены. – Я защитник баб… то есть дам! – И он горделиво оглянулся по сторонам, ожидая аплодисментов – он знал, что заслужил их.

У Мака на глазах выступили слезы.

– Молодчина, Элен, – сказал он. – У тебя самый лучший костюм. Кто тебе помогал?

– Джо Элегант, – отвечал Элен. – Мировой парень.

Мак незаметно мигнул Уайти II.

– Прямо сейчас?.