Себастьян развел руками.

– Сатир так сатир.

– И помните, вы должны привязать ее к себе: я не хочу, чтобы Франческа возвращалась в дом на ужасных болотах. Ее место в Лондоне, ведь только здесь она сможет засиять, как бриллиант.

– Ее место в Уорторн-Мэноре.

Афродита улыбнулась:

– Похоже, мы думаем об одном и том же.

– Я удивлена, что тебе разрешили меня навестить.

– Под «разрешили» ты имеешь в виду дядю Уильяма?

– Лорд Уорторн сообщил мне, что дядя Уильям был недоволен твоим поведением на балу у леди Эннир.

– Что ж, возможно. Но как мне кажется, он все-таки хочет помириться с Эми.

Франческе неловко было говорить о дяде Уильяме, и уж тем более вспоминать вечер бала. С тех пор дядя так изменился, стал таким любезным, даже приветливым… Если он и правда пытался навести мосты, она была перед ним в долгу, однако вопрос о причине столь неожиданной перемены для нее оставался загадкой.

– Наверное, дело в письме, – сказала она задумчиво.

– В письме? – Афродита насторожилась. – О каком письме идет речь, Франческа?

– О письме моего отца, Томми. Ты рассказала мне о нем, когда была больна. Когда мы вернулись с бала леди Эннир, дядя Уильям был очень зол. Он сказал, что мой отец не хотел меня, что я ищу любви, потому что была нежеланным ребенком. Я должна была доказать, что это неправда, и поэтому рассказала о письме.

Афродита вздохнула:

– Бедняжка. Теперь мне все понятно. И что он сказал, когда ты рассказала о письме Томми?

– Его тон очень изменился. Может быть, он понял, что был не прав. С тех пор он очень старается. Например, когда я спустилась сегодня к завтраку, дядя отодвинул для меня стул и сказал, что у меня прекрасный цвет лица. Даже Эми заметила, что он во многом изменился в лучшую сторону. Думаю, Эми надеется в скором времени написать мистеру Джардину и попросить его приехать в Лондон.

– Понимаю. Она, наверное, испытывает большое облегчение от перемен, происшедших с братом.

Казалось, на Афродиту все это произвело мало впечатления, и Франческа решила, что виной тому усталость. Прошло так мало времени с того момента, как она лежала при смерти.

Ей самой все еще снились кошмары, признание Мей, поездка, которую они совершили с Себастьяном…

Тут Франческа вдруг осознала то, что Афродита говорила до этого, и забыла о дяде Уильяме.

– Ты упоминала лорда Уорторна. Он был здесь?

– Он и сейчас здесь.

– Ах вот как… – Она чувствовала, что сияет, словно лампа, но ничего не могла с этим поделать.

Афродита улыбнулась:

– Он ждет тебя в комнате Бахуса.

– В комнате Бахуса? – растерянно повторила Франческа.

Афродита отодвинула бухгалтерские книги и спустила ноги с дивана.

– Некоторые люди бывают сбиты с толку комнатой Бахуса, так что будь осторожна.

Франческой овладело любопытство.

– Чего мне опасаться?

Афродита придвинулась и ближе заглянула ей в глаза.

– Сатиров.

Теперь Франческа ощущала волнение и трепет.

– Себастьян тоже будет в той комнате?

Афродита кивнула.

– Дверь в конце коридора. Надеюсь, у тебя хватит смелости войти в нее.

Франческа встала.

– Хватит, можешь не сомневаться!

Снаружи эта дверь была украшена белым и золотым узорами, как и остальные двери, а в центре ее было написано: «Комната Бахуса».