|
— Давид. Я... Ева Зеттерберг — моя жена. — Да, да, я знаю. Примите мои... — Она здесь. — Да. Несмотря на всю свою решимость, Давиду стало не по себе — испытующий взгляд этой женщины пронизывал его насквозь, как рентгеновский луч. Он скрестил руки на груди, словно отгораживаясь от нее. — Я бы хотел с ней повидаться. — Сожалею. Я понимаю ваше желание, однако это невозможно. — Почему? — Потому что в настоящий момент мы все еще проводим... обследование. Давид поморщился — небольшая заминка перед словом «обследование» не ускользнула от его внимания. Женщина собиралась что-то добавить, но Давид перебил ее, сжав кулаки: — Вы не имеете права! Женщина наклонила голову: — О чем вы? Давид махнул рукой на стеклянные двери, где, по-видимому, находилась лаборатория. — Вы не можете производить вскрытие живого человека! Женщина моргнула и вдруг повела себя совершенно неожиданно. Она расхохоталась. Ее маленькое личико на мгновение покрылось сеткой веселых морщинок, которые тут же исчезли. Она махнула рукой, произнесла: «Извините», поправила очки на носу и продолжила: — Я понимаю, что вы обеспокоены, но, уверяю вас... для этого нет ни малейшего повода. — И что же вы тогда с ней там делаете? — Я уже говорила — мы проводим обследование. — Но почему именно здесь? — Видите ли... вот я, к примеру, токсиколог, выявляю чужеродные субстанции в телах умерших. Мы обследуем вашу жену на предмет — скажем так, посторонних веществ в организме. Чего-нибудь такого, чего там быть не должно. Точно так же, как мы поступаем в случаях подозрения на насильственную смерть. — Но... вы же, наверное, при этом животы вспарываете?.. Женщина чуть поморщилась от такой формулировки, но ответила: — Приходится. Такова процедура. Но в данном конкретном случае... мы располагаем оборудованием, не имеющим аналогов в других больницах. Оно позволяет нам добиться результатов, не прибегая к — хм — вспарыванию животов. Давид сел в кресло, уронив лицо в ладони. Чужеродные субстанции, вещества... Он никак не мог понять, чего добиваются врачи. Но в одном он был уверен: — Я хочу ее видеть. — Если вас это утешит, — голос врача чуть смягчился, — в настоящий момент все ожившие изолированы. До тех пор, пока мы не разберемся, что к чему. Так что вы не одиноки. Давид криво усмехнулся: — Что, заразы боитесь? Бактерии? — И это тоже. — А если мне плевать на ваши бактерии? Если я все равно хочу ее видеть? — Боюсь, это не поможет. Прошу меня извинить. Я понимаю, что вы... — Очень сомневаюсь, что понимаете. Давид поднялся и направился к двери. Прежде чем выйти, он обернулся: — Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, вы не имеете права так поступать. Я... Я буду жаловаться. Женщина не ответила, лишь молча смотрела на него взглядом, исполненным сострадания, чем окончательно вывела Давида из себя. Хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель, он вышел на улицу.
Приложение 1
— Смотри-ка, вон сидит Фингал Ульсон. — Фингал Ульсон? Так он же помер? — Да как же помер, когда шевелится? ОБЗОР ПРЕССЫ
[Из газеты «Афтонбладет» от 14 августа 2002 г. ]
ИЗВЛЕЧЕННЫЙ ИЗ МОГИЛЫ ТРУП СОВЕРШАЕТ ПОПЫТКУ К БЕГСТВУ Сегодня ночью представители вооруженных сил произвели эксгумацию могил
Тело престарелого гражданина, скончавшегося полтора месяца назад, было извлечено из земли с заметными следами разложения. Несмотря на это, он не только подавал признаки жизни, но даже попытался сбежать от военнослужащих, которые извлекли его из могилы. |
