большом числе.

     Слава тебе, господи! Товарищи, да как же вы быстро поспели?

Милиция. Где царь?

Михельсон. Какой царь?! Обокрали меня! Стенку взломали! Вы  только  гляньте!

     Часы, пальто, костюмы! Портсигар! Все на свете!

Милиция. Кто звонил насчет царя?

Михельсон. Какого такого царя, товарищи? Ограбили! Вы посмотрите!

Милиция. Без паники, гражданин! Товарищ Сидоров, займите черный ход.

Михельсон. Ограбили!

          Темно.  Та  часть Москвы Великой, которая носит название

          Блаженство.  На  чудовищной  высоте над землей громадная

                       терраса с колоннадой. Мрамор.

          Сложная,  но  малозаметная  и  незнакомая нашему времени

          аппаратура.   За   столом,  в  домашнем  костюме,  сидит

          Народный  Комиссар  Изобретений  Радаманов и читает. Над

               Блаженством необъятный воздух, весенний закат.

Анна (входя). Павел Сергеевич, вы что же это делаете?

Радаманов. Читаю.

Анна. Да вам переодеваться пора. Через четверть часа сигнал.

Радаманов (вынув часы). Ага. Аврора прилетела?

Анна. Да. (Уходит.)

Аврора (входя). Да, я здесь. Ну, поздравляю тебя с наступающим Первым мая.

Радаманов. Спасибо, и тебя также. Кстати, Саввич звонил мне  сегодня  девять

     раз, пока тебя не было.

Аврора. Он любит меня, и мне приятно его мучить.

Радаманов. Но вы меня не мучьте. Он сегодня ломился  в  восемь  часов  утра,

     спрашивал, не прилетела ли ты.

Аврора. Как ты думаешь, папа, осчастливить мне его или нет?

Радаманов. Признаюсь тебе откровенно, мне это безразлично. Но только ты  дай

     ему сегодня хоть какой-нибудь ответ.

Аврора.  Папа,  ты  знаешь,  в  последнее  время  я  как   будто   несколько

     разочаровалась в нем.

Радаманов. Помнится, месяц назад ты стояла у этой колонны и отнимала у  меня

     время, рассказывая о том, как тебе нравится Саввич.

Аврора. Возможно, что мне что-нибудь и померещилось.  И  теперь  я  не  могу

     понять, чем он, собственно, меня прельстил? Не то понравились  мне  его

     брови, не то он поразил меня своей теорией гармонии. Гармония, папа...

Радаманов. Прости. Если можно, не надо ничего про гармонию, я уже все слышал

     от Саввича...

               На столе в аппаратуре вспыхивает голубой свет.

     Ну, вот, пожалуйста. (В аппарат.) Да, да, да, прилетела.

                                Свет гаснет.