Чаплин: «Не только в России существует феномен этого массового церковного искусства, очень часто абсолютно безвкусного. Но, хотим мы того или нет, церковь одновременно и пастырски воспитывает народ и считает себя призванной общаться с людьми на языке той культуры, которая для них приемлема и привычна. И реальность такова, что те примеры, о которых говорил г-н Парфенов, воспринимаются людьми положительно, в то время как даже минимальное новаторство – храм на Поклонной горе – многими считается чуть ли не еретическим. Реальность такова, что абсолютное большинство верующих воспринимают церковную эстетику второй половины XX века в ее усеченном, конечно, и примитивизированном варианте как нечто свое, как то, что должно быть в православной церкви. Почему это произошло? По одной простой причине: 70 лет не развивалась церковная культура, и, когда люди сегодня опомнились и стали задумываться над тем, что же это такое, они вынуждены вернуться к той точке, где традиция рвалась».

Парфенов: «Мы живем в конце ХХ века. Нас окружает огромное количество явлений, которые никак не могут вызвать одобрения РПЦ: наркотики, алкоголизм, разводы, аборты, длина женских юбок… Это вообще век соблазнов, а уж его конец – тем более. Запретить ничего нельзя, человек все равно будет в этом жить. Очевидно, здесь куда действеннее не запреты, а воспитание в человеке такой веры, которая помогала бы ему отторгать, преодолевать соблазны. Но то, что пытается сделать церковь сейчас, в истории с фильмом Скорсезе, не имеет ничего общего с воспитанием веры. Это абсолютно мирская публичная политика с обращением в Совет Федерации, в Думу, с демонстрацией силы, и в ней нет ничего от спасения души, ничего от сына Божьего…»

Чаплин: «Да, нельзя смешивать политику и религию, да, нельзя смешивать эстетические, богословские споры с политической борьбой, но, хотим мы того или нет, и сам фильм, и позиция канала, поставившего его в эфир, и дискуссия вокруг него – все, естественно, является одной из тем, по поводу которой политики считают для себя необходимым высказаться. Это реальность, которая будет сопровождать нас всегда, какого бы рода общественный конфликт ни возникал в стране и мире…»

Кстати, именно Л. Парфенов, являясь главным продюсером НТВ, приложил руку к появлению другой скабрезной передачи, оскорбляющей нравственность миллионов православных – программы «Про это», премьера которой состоялась 6 сентября. Именно Парфенов придумал эту передачу, где все действо вращалось вокруг секса. Как писал все тот же И. Шафаревич: «Явно болезненными для русского сознания были порнографические публикации, заполнившие в тот период (да заполняющие до сих пор) российские СМИ. Болезненными, так как исторически русское сознание эти темы отталкивало. С момента возникновения письменной литературы у нас не было ничего аналогичного ни любовной лирике менестрелей, ни «Тристану и Изольде». Все любовные мотивы в древнерусской литературе сводятся, кажется, к «Плачу Ярославны». Такой слом национальных стереотипов был, несомненно, одним из факторов разрушения национального сознания. И тут НТВ был впереди – с постоянной программой на эту тему…»

Конечно, бесполезно было взывать к культурным корням таких людей, как Л. Парфенов. Культура таких людей зиждется в основном на любви ко всему западному, почему они и были востребованы российскими массмедиа, дабы прививать свои вкусы как можно большему числу россиян. Вот и передача «Про это» была типичной калькой с дешевых западных передач, где речь шла исключительно о физиологических отношениях между мужчиной и женщиной даже без намека на какую-либо духовность. Чтобы придать передаче особый колорит, в качестве ее ведущей была выбрана экзотическая женщина – негритянка Елена Ханга.