По лицу Константина Анна видела, что он хочет еще о чем-то спросить. Опасаясь, что это будут вопросы, на которые она не сможет ответить, не смутив или не расстроив его, Анна торопливо попрощалась и ушла, пообещав вскоре вернуться.

На следующий день рано утром она пришла посмотреть, как он себя чувствует. При свете дня Константин выглядел изможденным: впалые щеки, тонкая бесцветная кожа. Он походил на крупную старуху. Бледные руки на простыне казались огромными, предплечья – мясистыми. Анна испытала острую жалость к этому несчастному старику, но поспешила отвести глаза, чтобы он ничего не заметил.

– Люди молятся за вас, – сказала она пациенту. – Филиппос, Мария и Ангелос остановили меня, узнав, что я направляюсь к вам. Они очень обеспокоены.

Константин улыбнулся. В его глазах снова вспыхнул интерес.

– В самом деле?

Неужели он думает, что она говорит это только для того, чтобы сделать ему приятное?

– Да, некоторые константинопольцы даже постились и всю ночь провели в молитвах. Они любят вас и, думаю, очень боятся потерять.

– Скажи им, что мне необходима их поддержка, Анастасий. Поблагодари их от моего имени.

– Хорошо, – пообещала Анна, смущенная тем, что Константин нуждается в утешении.

Поправившись, не возненавидит ли он ее за то, что ей слишком многое известно?

– Угощение для епископа, – пояснила Анна. – Как он?

– Гораздо лучше, – ответил Мануэль. – Боль утихла. Но он все еще очень слаб.

– Через некоторое время он поправится.

Она передала слуге суп, велев подогреть его, и оставила хлеб на столе.

Анна подошла к спальне Константина, постучалась в дверь и, дождавшись ответа, вошла.

Епископ уже сидел на кровати. Его кожа все еще была бледной, глаза ввалились. Лицо обычного мужчины уже покрывала бы щетина, но лицо Константина оставалось гладким.

– Как вы? – спросила Анна.

– Лучше, – ответил он, но она видела, что он по-прежнему чувствует слабость.

Анна потрогала его лоб, потом нащупала пульс и слегка ущипнула кожу на предплечье. Она по-прежнему была липкой и вялой, но пульс стал более стабильным. Анна задала епископу несколько вопросов о характере боли. В это время вошел Мануэль, неся суп и хлеб.

Пока Константин ел, Анна сидела рядом с ним, поддерживая его и аккуратно помогая. Она собиралась с духом, чтобы задать вопросы.

– Пожалуйста, ешьте, – приговаривала она. – Вам нужно быть сильным. Я не хочу, чтобы нами управлял Рим, иначе ценности, которые я считаю непреходящими, будут уничтожены. Настоящая трагедия, что Виссариона Комненоса убили. – Анна заколебалась. – Как вы думаете, это могли подстроить римляне?

Глаза Константина расширились, рука, в которой он держал ложку, замерла в воздухе. Похоже, эта мысль не прихо