– И как ты выживала в особняке своей госпожи? – спросила она, с удовлетворением глядя на получившееся рассыпчатое тесто.

Этот вопрос мне задавали, наверное, сотню раз. Я подозревала, что являюсь не только непризнанным лидером, но и источником развлечения: благодаря моему остроумию и оплошностям.

Я опять пожала плечами.

– У меня не было таких обязанностей. Готовкой занимались другие.

Я не лгала. Может, Ада и должна была помогать на кухне, пока она росла в доме у матери, но у нас она этого никогда не делала.

– Я шила и штопала. Одевала госпожу. Укладывала ей волосы.

Тэмсин и Мира выразительно выгнули брови. Мои попытки сделать прическу они видели!

Я поспешно перевела разговор с опасной темы, увидев, что Тэмсин собирается выставить для нашей выпечки керамическое блюдо.

– Нет, возьми стекло, – сказала я.

– На кой черт… то есть зачем?

Хотя Тэмсин в выборе слов за этот месяц добилась немалых успехов, иногда она перегибала палку.

– Сейчас выпечку подают в стеклянной посуде, посыпав сахаром и лишним изюмом.

Пусть с повседневными обязанностями у меня и возникали проблемы, зато я была профессионалом по мелким, но важным деталям и знала то, до чего наши учителя пока не добрались. Именно так получилось тогда с сорочками. Тэмсин прищурилась, запоминая услышанное. Вот почему она закрывала глаза на мои недостатки, как реальные, так и напускные. Подобные мелочи давали нам преимущество, что и выяснилось позже, когда преподавательница кулинарного искусства пришла проверить наш результат.

– Как мило! – восхитилась она, любуясь созданными мной изящными завитками сахара на стеклянной тарелке. – Никто из девушек не уделил внимания подаче, а ведь она очень важна – так же, как и качество пищи. Зрительное удовольствие – это часть вкусовых ощущений, барышни.

Мы не видели, что именно она занесла в свой листок, но ее довольное лицо свидетельствовало о многом. Тэмсин с трудом спрятала самодовольную ухмылку.

– Теперь она будет невыносима, – шепнула мне Мира по дороге на урок танцев и кивнула на Тэмсин, которая уже хвасталась какой-то девице нашими оценками. – Она ведь делает это из вредности: знает, что Кларе передадут.

– По-твоему, Клара не заслуживает такого отношения с нашей стороны?

Клара продолжала досаждать Мире. Правда, она несколько снизила напор, когда поняла, что ссора с Мирой означает и столкновение со мной и Тэмсин.

– Я только хочу сказать, что не стоит раздувать мелочную вражду, когда в жизни и без того столько зла, с которым мы могли бы бороться.

Пусть Мира и была лишена лихорадочного напора Тэмсин, она быстро стала союзницей и подругой, прямоту которой я уже успела оценить. Мира обладала смелостью и спокойствием, а ее сила духа сдерживала и меня, и даже нервную Тэмсин. В общем, она стала той скалой, на которую мы обе могли опереться. У меня создалось впечатление, что интриги и драмы, разыгрывавшиеся в поместье, мало волновали ее после всех бед войны и последовавших за этим лишений в сирминиканском гетто в Осфриде. Слова Миры относительно зла в нашем мире были одним из редких намеков на ее прошлое.