Без толку помокнув еще минут десять, он плюнул и затопал по покрытому лужами асфальту в направлении дома. И тут же возле него бесшумно остановился серый «Москвич».

— Подвезти?

— Спасибо, мне недалеко.

— Садись быстро. Нас могут увидеть. Нил вздохнул и влез в распахнутую дверцу.

— Как рука?

— А что, хотите привлечь за умышленное членовредительство в целях уклонения от службы? Или как это там у вас называется, гражданин майор?

— Нил, да кончай ты, честное слово!

— Но к исполнению ответственного задания я теперь смогу приступить не скоро. Функциональность утрачена, товарный вид потерян.

— Я не понимаю, о каком задании ты говоришь, — со всей искренностью заявил Асуров.

— Вот как? А наша задушевная беседа у камелька? А фотографии? Помнится, вы с геноссе генералом крайне убедительно склоняли меня к сожительству…

— Оставь, пожалуйста, этот тон. Русским языком говорю тебе — не было никаких бесед, никаких фотографий, никаких заданий.

— А генерала Евгения Николаевича тоже не было?

— В нашем заведении генералов с таким именем-отчеством не числится.

— Ловко… А как, в таком случае, продвигается расследование убийства моей жены? Или убийства тоже не было, и я был прав, когда говорил, что в морге мне показали муляж? Надеюсь, я как муж имею право знать…

— Ладно, Нил, не кипятись, — примирительно сказал Асуров. — Мы сильно погорячились с выводами. Ну, и получили по шапке. Евгения Николаевича перевели в провинцию, меня — в другой отдел… А в деле появились новые данные, существенно меняющие всю картину.

— И что за данные?

— Компетентные органы задержали матерого рецидивиста Фишмана. Из его признательных показаний следует, что фальшивые доллары, которые так и не доехали до Москвы, предназначались именно ему. За несколько недель до своей роковой поездки Бриллиант связался с Фишманом и предложил приобрести сверхкрупную партию валюты на весьма выгодных условиях. Фишман согласился, собрал требуемую сумму, назначил место и время. Естественно, он не мог предположить, что Бриллиант, которого он знал за отчаянного труса, рискнет подсунуть фальшивку ему, авторитетному валютчику. Когда же ему сообщили, что помимо красивых бумажек Яша вез ему бутылочку любимого виски со специальными добавочками, Фишман взбеленился вконец и сдал следствию не только Бриллианта, которому теперь все до лампочки, но и нескольких других крупных дельцов.

— И Шерова среди них, понятно, не было.

— А вот эту фамилию я настоятельно рекомендую тебе не произносить в данном контексте. Вадим Ахметович — уважаемый человек, коммунист с многолетним стажем, имеет правительственные награды. Он не имеет и не может иметь никакого отношения к этим жидовским штучкам… Разумеется, я не национальность имею в виду, а определенный тип людей. Точнее, нелюдей… Кстати, в подтверждение своего тезиса могу сообщить, что рублики, приготовленные Фишманом для Яши, тоже были отпечатаны где-то на Малой Арнаутской.

— Понятно. Фамилию Тани Захаржевской мне тоже рекомендуется забыть?

— Это твое личное дело. Дерзай, если хочешь, ты знаешь, где ее найти.

«В сталактитовом зале», — подумал Нил и поежился, вспомнив надменный взгляд из-под набеленных бровей Жрицы.

— Нет, — сказал он. — Jedem das seine.