Вот он, этот зверь - Ратнинская сотня, и вот он, вожак стаи - сотников внук Мишка, старшина Младшей стражи. Убить или иным способом избавиться от него, и охотник отступит - зверь слишком силен…

    Деликатный стук в дверь прозвучал, прямо-таки, громом небесным. Юлька торопливо высвободилась из мишкиных объятий, схватила старую повязку и преувеличенно тщательно принялась ее сматывать. Мишка чуть не выматерился вслух от досады, но сдержался - рядом сидела девчонка, а такую куртуазность, как предварительный стук в дверь во всем Ратном мог изобразить только один человек - отец Михаил.

    -  Входи отче! - Громко произнес Мишка и подмигнул удивленно оглянувшейся на него Юльке.

    -  Мир вам чада, я не помешал?

    -  Нет, отче, я уже закончила.

    Юлька начала торопливо складывать в сумку лекарские принадлежности, потом спохватилась и, перекрестившись, подошла под благословение. Как бы скептически Настена не относилась - не к религии, разумеется, а к жрецам - соблюдать внешнюю благопристойность она дочку приучила.

    -  Не спеши, Иулия, переговорить с тобой хочу… Или тебя больные ждут?

    -  Нет, никто не ждет, отче.

    -  Вот и поговорим об отроке Василии. Миша, ты, наверно, тоже о нем со мной поговорить хотел?

    -  Хотел, отче. - Не стал отказываться Мишка. - Только разговор неприятным оказаться может, ты уж прости, но я за десятника Василия перед Богом и людьми отвечаю, и если с ним беда приключилась, хочешь не хочешь, спрос и с меня тоже.

    -  В этом ты прав, и спорить с тобой было бы глупо и не справедливо. - Отец Михаил помолчал немного в раздумье. - И что же ты мне сказать хотел?

    -  Отче, ты бы присел, разговор может долгим оказаться, да и неудобно - ты стоишь, я лежу. Мишка подождал, пока священник устроится на лавке и продолжил: - Василий воинское обучение проходит. Ты, отче, надеюсь не будешь спорить с тем, что воину плоть умерщвлять, подобно чернецу, неуместно. Воин иным способом усердие в вере проявляет, телесная слабость ему не пристала.

    -  Так. - Отец Михаил кивнул. - Иулия, как здоровье отрока Василия?

    -  Плохо. - Произнесла Юлька, прямо-таки, прокурорским тоном. - В беспамятстве он, в жару, в горячке.

    -  А его? - Священник кивнул на Мишку.

    -  Ему полегчало. Теперь на поправку быстро пойдет, а Роська… то есть, Василий, не знаю. Пока не о поправке говорить надо, а о том, выживет ли? - Юлька даже и не скрывала, что считает виновным в произошедшем попа. - Мама, конечно, сделает все, что можно, но не знаю.

    -  Все в руце Божьей, будем надеяться. Матушка твоя, как я понял, меня во всем винит?

    -  А кого ж еще? - Мрачно отозвалась Юлька. - Сам, конечно, тоже дурак, но мог же ты ему указать!

    -  Мог бы. - Согласился священник. - И оправдываться не собираюсь! Ведомо мне и то, что неофиты часто излишним усердием грешат, бывает, что и во вред. Но, вот ты, Иулиания сказала, что не знаешь, выживет ли Василий. Не знаешь, но если будет на то хоть малейшая надежда будешь лечить! Скажу более: даже если не будет надежды, ты все равно будешь бороться за жизнь больного до последнего мгновения. Так?

    -  Так. - Юлька явно не понимала, к чему клонит отец Михаил, и смотрела настороженно. - Лекари иначе и не могут.

    -  А ты, Миша, часто повторяешь одну мысль: «Делай, что должен, и будет то, что будет».