— Знаю, знаю: «Противостаньте диаволу, и убежит от вас», так сказано в Библии, — с горечью возразил Бартон. — Но как ему противостать? Вот в чем вся загвоздка. Что мне делать? Что? Как быть?

— Это всего лишь ваши выдумки, уважаемый, — успокаивал капитана почтенный книгочей. — Вы сами терзаете себя.

— Нет, нет, сэр, никакие это не выдумки, — жестким тоном ответил Бартон. — Вы сами только что не хуже меня слышали глас преисподней — разве вы его придумали? Нет, это не выдумки.

— Но вы ведь часто видели этого человека, — возразил священник. — Почему вы не попытались заговорить с ним, взять за руку? Не слишком ли поспешно, если не сказать больше, делать, подобно вам, вывод о том, что существо это является потусторонним? Если подойти к делу разумно, все можно объяснить вполне реальными причинами.

— Это явление связано с определенными обстоятельствами, — сказал Бартон. — Нет нужды раскрывать их, однако для меня однозначно доказывают мистическую природу этого исчадия. Я знаю, что существо, преследующее меня, не принадлежит к роду человеческому — знаю это и могу убедить вас. — Помолчав немного, он добавил: — Заговорить с ним? Я не мог, не осмелился. При виде его я лишаюсь сил. На меня пристально смотрит сама смерть, демоны зла и ада торжествуют победу. Силы, память, дар речи — все покидает меня. О Боже, боюсь, сэр, вы не понимаете, о чем говорите. Да сжалится надо мной небо!

Он облокотился на стол и провел ладонью по глазам, словно пытаясь стряхнуть ужасное наваждение, и снова и снова бормотал последнюю фразу.

— Доктор Маклин, — капитан внезапно выпрямился и испытующе взглянул на священника. — Я знаю, вы готовы сделать для меня все, что потребуется. Теперь вы узнали о моем наваждении его характере. Истинная правда, я не в силах помочь себе сам; у меня не осталось надежды на спасение. Я погибаю в бездействии. Заклинаю вас, уделите моему рассказу хоть немного внимания и, если вы, как священник, можете чем-то помочь мне, вступиться за меня перед Господом — молю вас, заклинаю именем Всевышнего, дайте мне толику утешения, избавьте от смертной напасти. Сжальтесь надо мной, боритесь за меня. Вы — моя последняя надежда. Вы не можете мне отказать; для того я и пришел к вам. Отпустите меня с надеждой, пусть самой слабой, надеждой на то, что в конце концов я избавлюсь от наваждения, и у меня появятся силы выносить, час за часом, тот кошмар, в который превратилась моя жизнь.

Доктор Маклин заверил капитана, что будет истово выполнять все, что в его силах — молиться за несчастного. Наскоро распрощавшись, друзья расстались. Бартон поспешил к экипажу, ожидавшему у дверей, опустил шторки и уехал, а доктор Маклин вернулся в свой кабинет, дабы поразмыслить на досуге над разговором, столь неожиданно прервавшим его ученые занятия.

Глава 6. Он явился вновь

Вряд ли можно ожидать, что столь эксцентричные перемены в привычках и образе жизни капитана Бартона надолго останутся незамеченными в обществе. Вокруг них ходило немало предположений и кривотолков. Одни приписывали странное отчуждение капитана тайным денежным затруднениям; другие — нежеланию выполнять взятые когда-то давно обязательства; третьи утверждали, что у капитана, видимо, начинается душевная болезнь. Последняя версия оказалась наиболее правдоподобной и получила в свете самое широкое распространение.

Мисс Монтегю, разумеется, заметила эти перемены в самом зародыше, когда они лишь начали медленно нарастать. Живейший интерес к будущему спутнику жизни, а также доверительный характер их отношении дали ей блестящую возможность пустить в ход всю свойственную ее полу острую наблюдательность.