Дин Рив пробормотал что-то, надеясь, что это прозвучит так, словно он уже начал засыпать и не расслышал ее. А если она заподозрит, что он притворяется спящим, пытаясь избежать неприятной беседы, – ну, в общем, тоже хорошо. Он все равно не мог рассчитывать продержаться дольше пары дней. И даже так все получилось намного лучше, чем он смел надеяться: она ни на секунду не засомневалась в нем. И она оказалась такой горячей… Весьма страстной женщиной, к его удивлению. Но для него это было просто небольшим отпуском. Он уедет, и никто никогда не узнает почему. Как это ни назови: кризис средних лет, психологическая травма, распутье, тревожный звонок, – самое главное, что он на свободе и может начать все сначала. Он повернулся, словно во сне, или в полусне, или в притворном сне, и обнял ее одной рукой, положил ладонь ей на грудь, влажную от пота. Подумал о бедняжке Тэрри. Ну, он получил от нее все, что хотел. И с ней, наверное, ничего не случится, если она будет говорить то, что от нее хотят услышать. И есть еще та, другая девушка, которую они не нашли, которую они никогда не найдут, потому что она лежит под улицами Лондона и ничего не может им сказать; и даже если бы она могла заговорить из могилы, ему это уже не навредит. Никто и ничто теперь ему не страшно. Даже Фрида Кляйн, чьи тонкие пальцы когда-то коснулись его руки, чьи прохладные темные глаза заглянули прямо ему в душу, теперь не имеет над ним никакой власти. Он родился заново и может идти куда вздумается, может стать тем, кем хочет. Немногим на этой земле дарована такая милость, и немногие обретают такую свободу. Он улыбнулся мягкому плечу Кэрри, улыбнулся бархатной ночи и почувствовал, что медленно погружается в сон о темноте, и о тепле, и о безопасности.

Уже много дней, с тех пор как газеты и телевизионные каналы отпраздновали возвращение Мэтью Фарадея, ее не отпускали мысли о Кэти Райпон – той, которую им не удалось спасти, той, за которую она несла ответственность. Ночь за ночью Фриде снилась Кэти, и, просыпаясь, она мысленно видела перед собой эту девушку. У Кэти было приятное лицо, проницательное и пронизанное самоиронией. Ее, хоть и непреднамеренно, но послали на смерть, к порогу дома Дина Рива, за которым ее засосало в черную дыру. Что ей пришлось испытать? Что она почувствовала, поняв, что все кончено, что никто не придет ей на помощь? От таких мыслей Фриду охватывала тошнота, но она заставляла себя думать об этом снова и снова, словно таким образом могла взять на себя часть боли и страха Кэти Райпон. Двух похищенных детей удалось спасти, но в вопросах жизни торг неуместен. Жизнь – слишком дорогая штука. Фрида понимала, что никогда не сумеет простить себя. И еще она понимала, что история не будет закончена, пока тело Кэти не найдут, пока ее родители не обретут возможность похоронить ее и по-настоящему оплакать свое великое горе.