Холли кивнула. Глаза ее сузились.

— Она чувствует себя брошенной. И не владеет собой… но это не означает, что она поглупела или потеряла способность соображать. Наоборот, она слишком умна, чтобы позволить поймать себя обычным способом. Во всяком случае, мы можем упустить время.

Он вновь взглянул в лицо Холли.

— У меня есть причины думать, что вы много значили для нее. Одно время она даже пользовалась вашей фамилией. Наверное, она вспоминает о вас с благодарностью. Я почти уверен в этом.

Холли задумчиво покачала головой.

— Вы поможете мне? — спросил Кел.

Снова наступила тишина. Холли перевела взгляд с посетителя на альбом.

— Извините, я на минуту, — наконец произнесла она и пошла к выходу. Кел услыхал, как Холли поднимается по ступенькам: откуда-то сверху послышался стук открываемой двери и шорох.

Через несколько минут Холли вернулась, держа в руке свернутый листок рисовальной бумаги. Вручив его Келу, она снова уселась на диван.

— Когда мы нашли ее, в доме отыскалась целая папка акварелей. Почти все — портреты одной и той же женщины. Насколько я могла понять, все это изображения феи-крестной. Видите ли, мать была настоящим чудовищем, и маленькая девочка, оставшись совсем одна, выдумала сказочную добрую спасительницу, которая любила и заботилась о ней. Я сохранила один из таких рисунков на память. Этот портрет всегда напоминал мне о ее мужестве и изобретательности. Но картина действовала на меня так угнетающе, что я никогда не могла заставить себя взглянуть на нее до сегодняшнего дня. Джил жила в аду, и это было ее единственной отдушиной.

Кел развернул рисунок. Конечно, портрет был нарисован неумело, детской рукой, слишком яркими красками. Но за резкими мазками чувствовалось большое напряжение.

Женщина на рисунке приветливо улыбалась. Она была высокой, рыжеволосой и зеленоглазой.

Кел свернул листок.

— В архиве штата не было упоминаний об адресе дома, где нашли девочку. Может, в ваших записях найдется что-нибудь.

Холли удивленно раскрыла глаза.

— Господи, конечно, нет. Это было так давно. Я почти все уничтожила после того, как вышла замуж за Чарли и перебралась сюда. За последние двадцать лет, я, возможно, выбросила и остальное. После смерти Чарли я постепенно делаю генеральную уборку, от подвала до чердака.

Кел расстроенно сжал губы.

— Есть шанс, что она могла отправиться туда, — пояснил он, — очень слабый, но, тем не менее, шанс. Я бы хотел проверить все до конца… чтобы не оставить места сомнениям.

Холли Флеминг, полузакрыв глаза, уставилась в пространство. О чем она думала?

Наконец она сказала:

— Я могу отвезти вас туда.

Кел поднял брови.

— Конечно, могу, — возбужденно повторила она. — Я работала в том районе пятнадцать лет и знаю его, как свои пять пальцев. Если я увижу этот дом, сразу узнаю. Память о нем преследовала меня все эти годы. Из-за Джил. Может, это самая память, в конце концов, сослужит мне службу.

Долгое молчание объединило их. Лицо и жизнь Джил Флеминг заполняли эту тишину, хотя и означали совсем различные вещи для этих, столь непохожих друг на друга людей.

— Чего мы ждем? — спросил детектив.

Холли встала.

— Сейчас сложу в саквояж самое необходимое. Отсюда до Чикаго путь неблизкий.

Глава 20

Становилось поздно. Сумерки только начали сгущаться, придавая пыли и мусору в спальне особенно зловещий вид.

Мег почти весь день спала — действие транквилизатора оказалось слишком сильным.