Парень принес нам по два гамбургера и большую бутылку пепси-колы.

Последующие три дня мы с Шуриком провели в ленивом безделье. То есть это я ничего не делала, а Шурик играл с охранниками в шахматы и смотрел телевизор в холле. Я же часами стояла под душем, много спала и ела с большим аппетитом — готовить ребята припахали Шурика, после того, как он разразился ругательной тирадой по поводу некачественных гамбургеров и пообещал охранникам, что долго на такой пище они не протянут.

Парни смотались до ближайшего магазина, накупили продуктов, и с тех пор мы проводили время ко всеобщему удовольствию, встречаясь за столом три раза в день.

О том, что происходит в городе и каким образом закончится вся история, мы с Шуриком не говорили, а я старалась вообще не думать. Я потихоньку привыкала жить вдвоем.

Выспавшись днем, я лежала ночью без сна, вслушиваясь в ровное дыхание Шурика рядом со мной, и это было приятно. Просыпаясь утром, я встречала его взгляд, тут же закрывала глаза и утыкалась носом куда-то между его плечом и шеей, делая вид, что снова сплю. Шурик щекотал меня перышком, пытаясь разбудить, и это тоже было приятно.

Из-за того, что родители в моем детстве все время ссорились, я понятия не имела, как хорошо жить вдвоем, когда люди любят друг друга.

Никогда я не видела, чтобы отец, к примеру, поднял маму на руки и закружил, а она завизжала от счастья. Никогда вечером она не подходила к отцу и не обнимала его сзади за шею, не прижималась щекой к щеке, и он не оглядывался на звук ее шагов и не улыбался без причины, просто так, оттого, что ему приятно ее видеть.

Никто не учил меня с любовью выбирать подарки для близкого человека, никто не объяснял, как приятно бывает сделать сюрприз, чтобы любимые глаза загорелись от радости.

Я с грустью осознала именно теперь, когда Шурик был со мной рядом, скольким вещам я не смогла научиться в свое время. Наверное, я довольно скучная личность, с бедным внутренним миром.

Но Шурик не уставал доказывать мне, что это не так, что я замечательная и он ужасно меня любит. А я всерьез думала о том, что у меня, очевидно, в последние полтора года произошло какое-то затмение мозгов. Иначе как объяснить тот факт, что все это время я не замечала самого лучшего на свете человек — моего Шурика. Конечно, он ужасно сердится, когда я его так называю, но, ей-богу, ему нравится…

Так прошло положенное время, и наступил день, когда содержимое голубой папки должно было появиться на свет и сыграть свою роль.

— Начнем, господа, — проговорил Алексей Крамер, поправив дорогие очки в тонкой золотой оправе и внимательно оглядев сидящих вокруг стола акционеров компании.

Его рыжеватые вьющиеся волосы, как всегда, выглядели непричесанными, хотя он только сегодня побывал в руках первоклассного, очень дорогого парикмахера.

Эти непослушные волосы служили как бы его визитной карточкой, они были хорошо знакомы читателям серьезных газет и журналов, со страниц которых не сходили его фотографии и интервью с ним.

Для своего возраста — Алексею было всего тридцать шесть лет — он сделал замечательную карьеру. У него была репутация умного, жесткого и дальновидного руководителя, топ-менеджера самого высокого уровня. Он прошел путь от молодого специалиста по договорному праву до начальника департамента огромной топливной фирмы. Последний год он стоял во главе совета акционеров крупнейшей компании «Светлоярский порт».

— Сегодня на повестке дня следующие вопросы: отчет административного совета, некоторые кадровые перемещения, решение текущих финансовых вопросов…

— Господа, я прошу включить в повестку собрания внеочередной вопрос, — неожиданно прервал председателя Нодар Георгиевич Веридзе, держатель восьми процентов акций компании.

Веридзе обычно вел себя на заседаниях совета скромно, в основном слушал, голосовал с оглядкой на более крупных акционеров.