|
Ну что ж, начнем все сначала, только на этот раз мы постараемся быть повежливее. Брукман подтолкнул О'Брайена, а Гирланд раскрыл перед ними дверь. Затем, с минуту подумав, он набрал номер телефона Дорна. – Говорит Гирланд, – начал он. – Чего ради вы вздумали отправлять ко мне этих идиотов? Я ведь уже послал вас к черту. Разве вам этого мало? – У меня есть для вас работа, – ответил Дорн. – Связанная с красивой женщиной. Не будьте таким злопамятным. – Сколько? – Гирланд машинально позвенел в кармане своим капиталом. – Десять тысяч франков, – ответил Дорн, не колеблясь. – О… вы пьяны? С чего бы такая щедрость? – Перестаньте дерзить и приезжайте. – Я приеду. Но женщина… какая она? – Шведка. Молодая и красивая. Блондинка. Как раз то, что в вашем вкусе. – Да, действительно. Что же, я ваш, Дорн. Он повесил трубку, взял плащ на левую руку и начал спускаться с лестницы, прыгая через три ступеньки. На середине пути он встретил двух, посланцев, поднимавшихся ему навстречу. Брукман и О'Брайен остановились, увидев Марка. Оба молодца вытаращили глаза. – Я только что говорил с вашим шефом, – весело сказал Гирланд. – Пожалуй, мне придется принять его предложение. – Вот как! – ответил О'Брайен с кислой миной. – Но, надеюсь, мы еще повстречаемся с вами. То-то будет забава. – Советую следить за язычком вашего друга, Брукман. Он мне уже надоел, – сказал Гирланд. – Прошу вас, не будем терять время на ссору, – мрачно сказал Брукман. – Шеф ждет вас. Гирланд в это время вынул из кармана платок и неловко уронил его на пол. Пока агенты с нетерпением следили, как он, нагнувшись, пытается поднять платок, Гирланд молниеносным движением схватил О'Брайена за лодыжки и спустил с лестницы головой вниз. Тот, сломав перила, сорвался в лестничную шахту и, рухнув на площадку второго этажа, застыл. Брукман, вытаращив глаза, нагнулся над перилами, а потом обернулся к Гирланду, совершенно спокойно засовывавшему в карман свой платок. – Мерзавец! Ты же его убил! – Не думаю. Такие идиоты легко не умирают. Еще через секунду он неуловимым движением надвинул шляпу Брукмана на глаза. Здоровяк, выругавшись, отступил, однако сильнейший удар в солнечное сплетение заставил его упасть на колени. Весело посвистывая, Гирланд продолжил свой путь, не забыв по дороге пнуть тело О'Брайена, лежавшее в проходе. «И все же жизнь чертовски хороша!» – подумал он, садясь в свой старенький «фиат». Впервые за последние несколько месяцев Гирланд чувствовал себя таким удовлетворенным. В Нейи шел мелкий дождь. Дверь американского госпиталя открылась, и на бульвар высыпала кучка медсестер. Одни были в плащах, другие с зонтиками. Все они торопились к зданию общежития. – Эти птички определенно знают, где находится наша девица, – заметил Жожо, показывая на них пальцем. – Время-то ведь уходит. Надо спросить у них. – Не смешите меня, – ответил Саду. – Можно подумать, что они ответят на твой вопрос. Кроме того, я не хочу привлекать к себе внимание. – Гляди, вон одна отстала, – вновь начал Жожо. – Скажи, что ты журналист. Нам позарез нужно знать, где они прячут шведку. Саду решил, что Жожо прав. Другой такой случай вряд ли представится. – Простите, мадемуазель, – сказал Саду, когда медсестра поравнялась с машиной. – Я репортер «Пари-матч». Мне нужно знать, на какой этаж и в какую палату поместили эту шведку. Девушка остановилась, пристально рассматривая Саду. |
