— Нет, — нервно запротестовал я. — Какие еще сверхурочные?

— Я пока еще не решила. Дам тебе знать, когда мы окончим это дельце!

Я отправился в кухню и, размышляя над ее словами, стал готовить нам напитки. Через некоторое время я вернулся в гостиную. Взяв бокал из моей руки, Салли многозначительно посмотрела на меня:

— Могу поспорить, что у тебя в мыслях занятие определенного рода, Рик Холман!

— Например?

— И не смотри на меня невинными глазами. Я все знаю о частных сыщиках, их пьянках и блондинках. Я теперь твой помощник, и поэтому ты считаешь, что я тороплю события, правда?

— Не правда! — снова запротестовал я. Салли сладенько мне улыбнулась:

— Нет, не нужно быть таким скромником, Холман. Ты был прав.

— Теперь настала моя очередь смущаться, — пробормотал я.

— Я имею в виду, ты прав, считая, что я тороплю события. Но это только с тобой и ни с кем другим, понимаешь?

— Я тебя слышу, но что-то мне не верится... — И отчаянным глотком я ополовинил бокал.

Салли чуть-чуть отпила из своего. На ее губах играла манящая улыбка.

— Мне нужно удостовериться, что ты меня правильно понял. Это не имеет отношения к тому, что я твой помощник или что-то в этом роде. Просто когда я рядом с тобой, у меня неизвестно почему слабеют колени. И если я немедленно ничего не предприму, это сделает какая-нибудь девушка из Сан-Франциско с откровенным желанием во взгляде. Понял, что я хочу сказать?

— Хотелось бы в это поверить, — с жаром отозвался я. — Но со мной такие вещи не происходят. Во всяком случае, пока я бодрствую!

— А вот увидишь, — сказала она самодовольно. Салли поспешно покончила со своей порцией спиртного, поставила пустой бокал на подлокотник дивана и встала. Она закинула руки за голову, и я решил, что девушка собирается поразить меня профессиональной позой манекенщиц. Но я почему-то запамятовал, что даже мерцающие платья имеют застежки и “молнии”. Спустя мгновение платье уже таинственно замерцало, скользнув вниз по ее плечам, груди и бедрам, и наконец покорно улеглось у ее изящных ног. Оно словно склонилось в изысканном поклоне перед бурно аплодирующей аудиторией. Комбинация тоже исчезла, она в беспорядке улеглась на диван. И вот Салли осталась в совершенно неподходящем фиолетовом кружевном лифчике без бретелек и шелковых панталончиках такого же оттенка. Эти жалкие остатки одежды так туго ее обтягивали, что девушка казалась совсем обнаженной и просто раскрашенной в два разных цвета.

— Давай поиграем, — хрипло предложила она. — Если поймаешь меня до того, как я добегу до спальни, ты победил.

— А если нет? — прокаркал я.

— Я подожду, пока ты этого не сделаешь. — Ее верхняя губа совсем исчезла, растянувшись в улыбке. — Можешь держать свои попойки и блондинок в секрете, Холман!

— Верно! — откликнулся я.

— Итак, теперь я медленно проследую в спальню, — соблазнительно изгибаясь, проворковала она. — Ты готов поймать меня до того, как я туда попаду?

Я, глупо ухмыляясь, кивнул. Салли повернулась ко мне спиной и медленно прошествовала к двери спальни, намеренно колыхая ягодицами в языческом танце девственности и чистоты.

Зазвенел звонок.

Этого еще не хватало, вот выбрали время звонить! Салли резко остановилась и некоторое время оставалась неподвижной, словно ее пронзила невидимая стрела. Наконец она медленно повернулась, звонок настойчиво оповещал о чьей-то настоятельной необходимости попасть в этот дом.