Под действием наркотиков она с радостью выложила мне все, что знала о людях, с которыми была близка раньше. И сделала бы то же самое в присутствии любого другого, если бы только он захотел ее слушать. А я хотел! Те люди, которых она знала, холодно и расчетливо задумали убийство Митфорда и считали, что смогут свалить его на Кармен, от чего они получили бы двойную выгоду.

Во-первых, полиция удовлетворилась бы, найдя «убийцу», а, во-вторых, Кармен была бы надежно упрятана в какое-нибудь соответствующее заведение до конца своих дней. А там она могла распространяться о своих секретах сколько угодно — все равно ей никто бы не поверил!

— Я чертовски устал выслушивать всю эту чушь, которую вы, Холман, нагородили здесь, пытаясь обелить мою бывшую жену, — сварливо начал Тайлер. — Он,— Тайлер ткнул указательным пальцем в Шумейкера, — заявил недавно, что в этом деле замешаны дегенераты. Что ж, я в свою очередь могу добавить, что самая дегенеративная из них — Кармен!

Пакстон быстро поднялся с кресла, расправил плечи и устремил на Тайлера грозный взгляд.

— Я считал бы большой любезностью с вашей стороны, если бы вы встали и еще раз повторили то, что только что заявили о моей сестре! — прорычал он.

— У меня есть для него более интересное дело, — быстро вмешался я. — Вернее, вопрос. Ведь та хижина, в которой я нашел Кармен, принадлежит мистеру Уоррену-старшему, но он уже давно не пользуется ею. А когда вы были там в последний раз, Тайлер?!

Выпученные глаза в крапинках мрачно уставились на меня, потом челюсть у него отвалилась и беззвучно захлопнулась — это повторилось несколько раз подряд.

— Я бы хотел услышать, что вы ответите на это, Уоррен? — взорвался Пакстон.

— Я могу вам сам ответить: это будет намного быстрее, чем дожидаться, когда внутри этого толстого черепа заворочаются тупые мозги, — сказал я устало. — Кармен выложила мне целую кучу фактов и цифр относительно того, как он во время их супружества все время обкрадывал своего отца. А больше всего на свете Тайлера ужасает мысль о том, что сделает с ним отец, если ему представят доказательства мошенничества его собственного сына!

Как я уже сказал, остатки сдержанности окончательно покинули Кармен, как только она стала употреблять наркотики, а ведь это именно Митфорд стал приучать ее к ним! Вот потому-то Тайлер и рад был присоединиться к заговорщикам-убийцам: он ведь и так уже платил за молчание шантажировавшему его Митфорду.

— Но ведь заговор предполагает более одного человека, — тихонько заметила Ева.

— Я как раз и подхожу к этому, но сначала нужно еще кое-что прояснить, — ответил я ей. — Тайлер как раз и осуществлял необходимый контакт с сестрой санатория. Он соблазнил ее — деньгами, конечно, не чем-нибудь другим! — и передал через нее Кармен записку о том, что ее брат не подозревает, какая ему грозит опасность со стороны Митфорда. Правда, сначала сестра Демпси сказала мне, что ее подбила на это какая-то женщина-брюнетка, но, может быть, это был и парик. Так что этой «брюнеткой» могла быть и Джеки, и Ева — в парике.

Но сестре приказали: если Кармен спросит, от кого именно ей передают сообщение, назвать Джеки Эриксон. А часа два назад Кармен рассказала мне, что самое яркое ее воспоминание об этих последних днях — это то, как какая-то блондинка, издеваясь над ней, вонзает ей в руку шприц и приговаривает при этом, что она, Кармен, будет теперь всегда под замком и, значит, никто больше не будет мешать блондинке заполучить Рэя Пакстона. Ей больше не придется делить его привязанность с сестрой.

— Я вроде бы даже рада, что натуральная брюнетка, — едва слышно обронила Джеки.