Кто рожден добропорядочным, нарушать не должен. Против природы не попрешь.
Подавив внутренний протест, я отметила-таки нужный квадратик, ненадолго притормозила на «ядовитых и сильнодействующих веществах и лекарствах» (у меня с собой целая аптечка, причем кое-что действует весьма сильно, однако это, вероятно, тоже не считается?), с удовлетворением отвергла «радиоактивные материалы» и в ужасе вскрикнула.
— Нет у вас этого, нет! — нервно повторил Алекс, заглядывая мне через плечо. — Поверьте опытному гиду.
Поверить очень хотелось, и я на всякий случай перечитала вслух:
— Объекты флоры и фауны, их части и полученная из них продукция.
Они издеваются над нами, что ли?
— У меня футболка из хлопка, — проинформировала я. — Получена из флоры и фауны. Еще еда — флора и фауна с примесью химикатов, наверняка сильнодействующих и ядовитых.
Амбал, сидящий напротив меня, весело заржал, зато Маргарита Васильевна озадаченно подтвердила:
— Это правда.
— Да, правда, — легко согласился Алекс. — Но если вы ее напишете, всю группу задержат на таможне. Вам это нужно?
Законопослушность заткнулась, не выдержав испытания реальностью, и я быстро проставила оставшиеся галочки, после чего мы с Настей отправились в кафе. Там я с изумлением обнаружила, что подруга моя отчаянно нервничает. Я, и сама немного переживая, утешительно улыбнулась:
— Ладно, не одни мы такие. Мне кажется, все пройдет без проблем.
— Это тебе кажется, — мрачно ответила Настя.
В голосе ее было столько уверенности, что мне стало не по себе.
— Думаешь, надо было указать в декларации правду? — уточнила я.
— Да забудь ты про декларацию! — возмутилась подруга. — И не делай вид, что ничего не видела. Причем учти — это на две недели. День и ночь. Пусть даже только день, все равно мало не покажется.
Я задумалась. Что я должна была видеть? Автобус вроде бы нормальный. В первую очередь я проверила, как работает кондиционер, и убедилась, что над каждым сиденьем индивидуальная трубочка, из которой дует. И сколько бы ни возмущалась Маргарита Васильевна, я свою не отключу.
— Ты о чем? — наконец, устала ломать голову я.
— О рыжих близнецах, — шепотом, словно нас могли подслушивать, сообщила Настя. — О чем же еще?
— О рыжих близнецах? — ошарашенно переспросила я. Настю передернуло, и она повторила:
— О рыжих близнецах…
Причем таким тоном, словно как минимум извещала о захвате нашего автобуса чеченской группировкой, успевшей заявить, что каждый день собирается расстреливать по паре туристов, а начнет с симпатичных педагогов.
Очевидно, на моем лице выразилось недоумение, и Настя пренебрежительно махнула рукой:
— Совсем забыла, ты же никогда не работала с подростками. Значит, тебя ждут новые, незабываемые ощущения. Сразу предупреждаю — я даже не буду пытаться ничего сделать. Я утихомириваю любого подростка одним взглядом, ты знаешь. Рыжие близнецы — исключение. Особенно если им лет одиннадцать-двенадцать. Я связываться не рискну. Ну разве что они в буквальном смысле сядут мне на голову.
— Зачем им? — удивилась я.
— Вдруг не найдут себе занятия поинтересней? Чем вообще могут заниматься гиперактивные подростки во время восьмичасового переезда в автобусе? Мне страшно даже представить. И не говори потом, что тебя не предупреждали! Я никогда не ждала от Парижа ничего хорошего, и вот оно началось. Хотя кто тебя знает? Возможно, тебе понравится? Тебя, надеюсь, умиляют детские шалости — прыжки по потолку, дикие крики, избиение соседей?
Перечень впечатлял, особенно прыжки по потолку, однако в целом в опасность рыжих близнецов я верила не слишком. |