Уайти же был ее близким другом, куда более дорогим и близким, чем ночной Нико. В завещании, оставленном ею, Уайти ждал сюрприз: она завещала ему определенный процент от всех будущих доходов со своих фильмов, если они, конечно, будут, эти доходы.

А между тем Уайти продолжал смаргивать с глаз слезинки. При одном взгляде на него можно было впасть в уныние.

— Да что случилось, Уайти? Пожалуйста, расскажи.

— Мисс Монро, глазки к потолку, пожалуйста.

Упрямец Уайти хмуро продолжал делать свое дело. Сейчас он подводил ей веки тонким, остро заточенным коричневым карандашом. Затем принялся покрывать подкрученные вверх ресницы тушью. Изо рта у него пахло фруктами и теплом, как от младенца. Завершив наконец эту тонкую работу, он выпрямился и отвел взгляд от зеркала.

— Простите за мою слабость, мисс Монро. Но это все из-за кошки. Моя Мэриголд умерла прошлой ночью.

— Ах, Уайти!.. Мне очень жаль. Мэриголд?..

— Она была уже совсем старенькая, семнадцать лет, мисс Монро. Нет, понимаю, для кошки это большой возраст. Но она была такая бодренькая. И скончалась всего за час. Прямо у меня на руках. Красавица, трехцветная, и шерсть такая длинная, шелковистая. Была бродяжкой, и вдруг пришла и сидит у моей задней двери. Давненько это было, много лет назад. Такая тощая была, с голоду подыхала. А по ночам спала у меня на груди и всегда была мне добрым товарищем. Ни на шаг не отходила! Такая ласковая была киска, мисс Монро! А уж как мурлыкала! Просто не представляю, как теперь без нее жить.

Для Уайти то был необычайно долгий монолог, он никогда не отличался многословием, и это потрясло Норму Джин до глубины души. Она видела в зеркале МЭРИЛИН, в макияже и с платиновыми волосами, и внезапно ее обдало волной стыда. Ей хотелось взять Уайти за руки и крепко-крепко сжать, но тот отпрянул, стыдливо пряча заплаканное лицо. И пробормотал, запинаясь:

— Она так в-внезапно умерла, мисс Монро. И вот теперь ее нет. А я до сих пор просто не могу в это поверить. А почти год назад, ну, чуть ли не день в день, умерла моя мама.

Норма Джин смотрела на Уайти в зеркало, тот по-прежнему отворачивал лицо. Она была слишком потрясена, чтобы реагировать адекватно. Мама? Мать Уайти?.. Но она и понятия не имела, что год назад он потерял мать; она вообще не представляла, что у Уайти тоже была мама. И это она, Норма Джин, которая так всегда гордилась тем, что заботится о своих помощниках! Помнит все их дни рождения, дарит подарки, выслушивает их истории. Их истории, которые мало что значили для всего остального мира. Но для нее, чья жизнь так занимала окружающих, они значили очень много. И она всегда выслушивала их с неподдельным интересом.

Как же утешить Уайти в его печали? Смерть Мэриголд занимает сейчас все его мысли; с Мэриголд он спал в одной постели и Мэриголд теперь оплакивает. Может, Норме Джин стоит рассказать ему о своей матери? Странно все же, что Уайти ничего не сказал о смерти своей мамы тогда, год назад. Ни слова. Ни даже намека! Он вообще никогда не говорил с Нормой Джин о своей маме. И теперь, признавая горечь его новой потери, она тем самым как бы принижала значение смерти его матери.

Но почему-то именно смерть Мэриголд заставила Уайти плакать.

В конце концов Норма Джин решилась и заметила неопределенно:

— О, Уайти! Я так тебе сочувствую. — Слова эти относились как бы к обеим потерям сразу.

На что Уайти ответил:

— Обещаю, мисс Монро, этого больше никогда не повторится.