Он ничего не ответил, только усмехнулся и ушел. Вроде бы не обиделся, но это неточно. Обижать Сильха я не хотела. Просто, как всегда, подумала только о себе. Не очень хорошо, конечно, но против натуры не попрешь.

После разговора с Сильхом на душе было как-то не очень уютно. Словно я предала человека, который мне делал только хорошее. Мне очень не нравилось это ощущение. Ведь я не сделала ничего плохого. Ну, почти ничего. Но ведь неправильно зацикливаться на мелочах, и нужно уметь выделять главное. Главное, было — отстоять право на жизнь нашей женской группы, а сделать это без Сильха сложнее, чем с ним.

А впереди меня ждало еще одно испытание. Натаниэль. При мысли о том, что мне придется с ним встретиться, посмотреть в глаза, что-то делать, говорить, на меня нападала оторопь. Я совершенно не могла понять, как себя с ним вести. И какого поведения я жду от него? Мне хотелось вычеркнуть тот эпизод из жизни, чтобы не испытывать ту бурю эмоций, которые сейчас бушевали в душе. А с другой…если представить, что не было того поцелуя? Нет, мне очень понравилось чувствовать его губы на своих губах. Но он куратор, а я студентка. Ни ему, ни мне не нужны такие общие воспоминания. Ну почему же все так сложно?! Уж лучше бы я поцеловалась с Сильхом. Это было бы правильнее и проще. Правда, тогда бы меня хотели убить Сабрина с Элоизой. Вот что за место Боевая академия? Куча парней, а даже о поцелуе помечтать нельзя! Либо идиоты, либо всеобщие любимцы, либо собственный куратор.

Девчонки весело щебетали и гадали, каким будет столичный постановщик номеров, а я шла и делала все возможное, чтобы не начать грызть ногти. От дурной привычки меня отучили еще в детстве, но в стрессовых ситуациях она иногда прорывалась. Но мне было очень жалко маникюр, и я могла худо-бедно себя контролировать.

К счастью, продолжить душевные самокопания мне не позволила суровая реальность, а именно герцог Эствудский, который прибыл на помощь своему другу. Сам Натаниэль, кстати, не явился на репетицию, полностью отдав постановку номера на откуп приглашенному специалисту. Я выдохнула и сразу почувствовала себя раскованнее.

Герцог Эствудский не был мэршем и вообще не был военным. Напоминал Натаниэля, как его карикатура — худощав, эпатажен и носил длинные светлые локоны на манер фейри. Впрочем, до фейри он тоже не дотягивал.

Красивый — безусловно, богатый — непременно. У наших девчонок глаза загорелись сразу, а вот меня он не впечатлил. Но я была равнодушна к мужикам в искусстве. Все в них мне казалось излишне наигранным. Впрочем, какая разница — этот конкретный должен был не дать нам упасть в грязь лицом перед королем.

Мы рано испытали облегчение, увидев красивого и импозантного мужчину. Досталось всем. И это оказалось совсем непохоже на репетиции в школе. Хотя леди Рисш была строга и требовательна к нам, но до въедливого герцога со столичным вкусом, блестящим образованием и опытом постановок для королевских балов ей было очень далеко. Мы почувствовали себя полнейшими бездарностями, которые не обладают ни артистизмом, ни магической силой, ни физической подготовкой. Герцог нас мучил до самого ужина, я даже забыла и про поцелуй с Натаниэлем, и про конфликт с Сильхом, и даже про Тварь, которая снова сбежала. А могла бы ведь насторожиться, когда услышала в мужском крыле, как снова кто-то ругался, обвиняя друг друга в пропавших вкусняшках. Но я была измотана. Физически, морально и магически.

— Вот что за зверь? — простонала Альма, в пятый раз поминая герцога недобрым словом.

— А мне понравился, — плотоядно улыбнулась Сабрина.

— Кто бы сомневался, — презрительно фыркнула Мирра.

— Зачем нам все это вообще нужно?! — возмутилась Зейна. — Я пришла сюда, чтобы стать боевым магом!

А я лишь простонала и рухнула на кровать, чтобы отключиться в тот же миг.