Только вот со всеми замужами — это не ко мне. Меня никогда не привлекали непорочные девочки. Меня слишком напрягали проблемы, которые неизбежно возникнут, если связаться с такой. Даже в юности я западал на девушек старше, опытнее и не из семей аристократов, где родители мечтают о выгодном браке для своего оранжерейного цветка. Слишком много тех, кто желал бы выйти замуж за мой статус, поэтому я не подставлялся. Мне была по душе свобода.

Я не врал, когда говорил Рине, что предпочту кого-то проще, но немного лукавил, пытаясь доказать, что это будет сделать просто. Нет непросто. Потому что у меня сносило крышу именно от нее. Не знаю, что это. Влечение, симпатия (хотя откуда она возьмется к папиной дочке на пятнадцать лет меня младше?) или просто какое-то дурацкое сумасшествие, но тянуло меня именно к ней. И это могло стать серьезной проблемой, слишком многое было поставлено на кон.

Сегодня я решил покончить с этим наваждением и вытащил брата, так удачно заглянувшего в Боевую академию, в город, чтобы отдохнуть и, не скрываю, напиться. Я представил его другом, мне так было удобнее, чем вдаваться в подробности взаимоотношений наших семей. На него всегда клевали удивительно артистичные и утонченные девушки. Таких манили люди искусства. Я к людям искусства не относился, но тоже никогда не уходил один. Только вот прошло уже три часа. Я выпил четыре бокала отличнейшего виски, рядом с нами прекрасные красотки. Две из них устроились на коленях Рикарда, а я остался слеп и глух. Меня не заводила ни одна. И перед глазами стояли только слезы в глазах юной блондинки, которую я про себя окрестил «Мисс тысяча проблем». Ну и что мне со всем этим делать? Нужно найти способ выкинуть ее окончательно из головы. Только пока в этом даже виски не помогает.

***

Рина

Я провела день словно в тумане. Сначала отсиделась в аудитории, ожидая, что слезы высохнут сами собой, но почему-то продолжала реветь. Даже когда меня бросил Адам, я сумела сохранить лицо, а тут расклеилась. Теперь явно красный нос и глаза. Потом перебежками, стараясь никому не попасться на глаза, добежала до туалета, умылась и поняла, что идти никуда не могу и не хочу. Только ленивый не заметит, как я паршиво выгляжу. Сразу видно, что долго и со вкусом рыдала. Да еще и голова разболелась. Поэтому я вернулась к нам в комнату, обняла Тварь и спряталась под подушкой. Натянула повыше одеяло и затаилась, понимая, что прятаться долго не выйдет. Конечно, девчонки примчались меня искать. Пришлось врать какую-то дичь, ссылаться на разболевшийся живот в честь этих самых дней, короче делать все, чтобы от меня отстали и не поняли, как мне паршиво. А то ведь начнут выпытывать, а сказать, кто послужил причиной слез, я не могу.

К счастью, занятия прогуливать никто из девчонок не хотел, меня обещали прикрыть, и я осталась одна. Правда, Элоиза на меня смотрела так, будто лично предала. Мне даже неловко было облегченно выдыхать, когда они ушли. Беспокоятся ведь, а я им вру. Я пострадала весь день, а потом заснула, и не реагировала ни на голоса, ни на попытки меня разбудить. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и скрыть разбитое состояние.

На следующее утро стало чуть проще. В душе еще жила обида и боль, но слез не было. Сил, правда, тоже и я выдохнула, когда в коридорах услышала прекрасную новость — Адам немного сдвинул свое личное посвящение. Задание очередного тура он запланировал объявить после родительского дня и визита короля. Это было кстати. Мы с девчонками с головой окунулись в репетиции, которые проходили вместо пар Натаниэля. Еще одно удачное стечение обстоятельств. Обсуждали и заказывали костюмы, в общем, делали то, что нам было велено — старались не опозориться.

— Рина, неужели ты ничего не узнала про труп девушки? — спросила Элоиза за обедом, но я только покачала головой.